Сталкер Сашка
Сталкер Сашка
СТАЛКЕР САШКА
Автор Сим_Никин https://www.liveinternet.ru/users/59907 ... page1.html
Пролог
ЭПИЗОД С НЕМЕЦКИМ ПРОФЕССОРОМ И РУССКИМ ОФИЦЕРОМ
Мерцающий купол, вырвавшийся из секретных лабораторий Академгородка, накрыл собою пространство в несколько сот квадратных километров, поглотив как сам Академгородок, так и несколько окрестный деревень. Слетевшиеся со всего мира, словно мухи на свежую коровью лепешку, ученые облепили купол со всех сторон палаточными городками. Стянутые к месту непонятного феномена войска поначалу не пускали ученых, а особо назойливых даже взяли под арест. Но, потом кто-то с кем-то что-то согласовал, и ученые получили разрешение на исследования. А отгонявшие их солдаты теперь подрабатывали, таская и перетаскивая многочисленное громоздкое научное оборудование.
По прошествии недели исследований ученые с прискорбием признались, что не смогли выяснить о куполе абсолютно ничего. Вся техника, приближаясь к куполу ближе десяти метров, глохла, приборы отказывались работать, процессоры в компьютерах сгорали от неожиданно возникающих перегрузок. В конце концов, появились добровольцы, решившиеся на самостоятельную прогулку к куполу. Но и у них ничего не вышло – доходя до купола, они разворачивались назад и, вытянув вперед руки, возвращались обратно и тут же засыпали. Просыпались с чувством жуткого похмелья, и ничего не помня из того, что произошло за последние сутки.
Прошло еще три недели безрезультатных попыток выяснить причину феномена. Каких-то результатов удалось добиться лишь благодаря майору, служившему командиром батальона в одной из частей подтянутых в оцепление. У майора уже была куплена путевка в пансионат на берегу моря и оставалась всего лишь неделя до отпуска, когда часть подняли по тревоге и отправили к появившемуся куполу. Естественно, все отпуска отменили на неопределенный срок. И вот как-то, оплакивая пропавшую путевку, майор выпил лишнего и, схватив автомат, кинулся к куполу.
- Получи, фашист, гранату! – заорал он, выпуская в купол длинную очередь.
Пули, коснувшись мерцающей поверхности, вспыхнули синими звездочками и исчезли. Майор же, миновав десятиметровый рубеж, выронил автомат и походкой сомнамбулы вернулся в свою палатку. В это время, через многие десятки километров, на другой стороне купола из него вылетел рой пуль, который в буквальном смысле измочалил в хлам направленное на купол дорогостоящее научное оборудование, принадлежавшее одному американскому университету. Баллистическая экспертиза показала, что это были те самые пули, которые выпустил из своего автомата майор. Каким образом майор ухитрился поразить из автомата цель, находящуюся за полторы сотни километров, не смог объяснить никто, однако сам факт подогрел финансирование исследований. К тому же, выявился еще один феномен – рядом с куполом не менялось время года, будто бы остановилось время. Вокруг уже выпал первый снег, а на расстоянии десяти километров от феномена по-прежнему стояла теплая золотая осень. Однако дальнейшие потуги
ученой братии вновь не привели ни к каким результатам. Даже пули не хотели больше вылетать с обратной стороны. Они просто бесследно растворялись в оболочке купола.
Прошло еще полгода, и большинство исследовательских групп свернули свою деятельность из-за прекращения финансирования. А как они хотели? Нет результатов – нет денег! Остались лишь самые упорные, у которых, по правде сказать, просто не было средств на возвращение в родные страны. Или же те, которые боялись встречи с инвесторами, которым они наобещали космические перспективы, когда уговаривали профинансировать их исследовательскую группу. Да одну из частей, в которой служил тот самый несчастный майор, минобороны решило оставить у купола на постоянную дислокацию, ибо для возвращения на прежнее место банально не было солярки.
Кельвин Херц приветливо махнул рукой появившемуся на поляне Игнату, плеснул на текстолитовый столик прозрачной жидкости из плошки, что стояла под змеевиком, отведенным от какого-то странного аппарата, и поднес спичку. Жидкость вспыхнула почти невидимым голубоватым пламенем.
- Во! – восхищенно потер руки Игнат. - Знатный аппарат из твоей центрифуги получился! Я ж те говорил. Говорил? А?
- Я-а. Да-да, Игьнат, говориль, - закивал головой Кельвин. - Говориль.
- Вот. А ты, Колян, что мне нудил? А? – и, не дожидаясь ответа, Игнат сам спародировал Херца: - Эт-то есть научное оборутофан-ние, мать его.
- Да-да, Игьнат, - снова согласился Кельвин. - Эт-то было научное оборутофан-ние.
Игнат взял плошку, сделал из нее внушительный глоток и, схватив Херца за загривок, занюхал выпитое его макушкой. После чего громко и радостно крякнул на весь лес и поднес плошку к губам Кельвина, продолжая держать того за воротник. Глотнув свою порцию, Кельвин тут же был привлечен к могучей груди Игната.
- Эх ты, темная затюканная Европа, - отечески хлопал Игнат по спине своего приятеля. - Да когда вы там в своих Европах еще по пещерам от мамонтов бегали, в России уже разные Менделеевы водку изобретали. Понял, не?
Игнат отстранил от себя Кельвина и пристально посмотрел тому в осоловелые глаза. Кельвин согласно кивал, явно ничего не понимая.
- Научное оборудование, говоришь, фашистская твоя рожа? – Игнат обеими руками взял Херца за грудки и привлек его лицо вплотную к своему. - Да в моем батальоне такие спецы есть, что не только блоху подкуют, а даже из швейной машинки самогонный аппарат сделают. Понял, не?
- Что есть «понялне»? – озадаченно поинтересовался Кельвин, освободившись, наконец, из рук своего русского друга и отойдя на всякий случай по другую сторону столика.
- Во, я же говорю – темнота, - Игнат сел на пенек и снова потянулся к плошке. - Откуда у вас там, на загнивающем западе, может появиться научная мысль, если вы даже русского языка не знаете? А?
Херц с тяжелым вздохом пожал плечами. Он приехал сюда в качестве научного руководителя исследовательской группы, направленной ЕНС (европейским научным сообществом). Несколько недель назад позвонил председатель сообщества и уведомил, что Херц не оправдал возложенных на него надежд, а потому финансирование проекта прекращается, группа отзывается назад. Кельвин сгоряча отказался уезжать вместе с группой и попросил коллег передать руководству ЕНС, что он останется здесь до тех пор, пока не расколет этот чертов орешек, то бишь, купол. Через час после того как укатил автобус с коллегами и Кельвин остался один посреди мрачной русской тайги, он пожалел о своем решении, но было поздно. Если днем Херц занимался научной работой, то ночью он буквально обмирал от каждого скрипа, шороха, писка. Забившись в угол палатки, и вооружившись столовым ножиком, Кельвин дрожал до самого утра, периодически впадая в недолгую дрему. На третью ночь, очнувшись от дремы, он увидел, что посреди палатки стоит кто-то огромный. Этот великан дышал таким густым перегаром, что казалось, чиркни кто спичкой, палатка взлетит на воздух.
- Подъем! Тревога! Равняйсьсмирнашагоммэ-а-арш! – рявкнул ночной гость и как подкошенный упал головой вперед.
Кельвин еле успел отдернуть ноги с деревянного чемоданчика из-под приборов, как тот разлетелся от удара головы могучего пришельца. Голова тут же захрапела, разбрызгивая из-под себя щепки, оставшиеся от чемоданчика.
Игнат Масунов, командир третьего батальона мотострелкового полка, прибывшего для оцепления объекта, да так тут и оставшегося, впал в беспробудное пьянство, оплакивая пропавшую путевку на южный берег моря. Ему недавно исполнился тридцатник, а вместе с тридцатником пришло решение наконец-то жениться. Хотелось уже, чтобы кто-то встречал дома с ласковой улыбкой, подавал полотенце, умывающемуся Игнату, готовил вкусный борщ, согревал постель и чесал на ночь спину. И эту самую кого-то Игнат намеревался встретить на солнечном пляже в «бархатный» сезон. Но все надежды в одночасье накрылись этим чертовым куполом…
Как-то утром один из взводных рассказал, будто бы вчера напившийся Игнат обстрелял купол из автомата, благодаря чему ученые сделали какое-то открытие. Но комбат лишь отмахнулся, ибо внутри все жутко горело, и послал писаря в деревню за поллитрой, пообещав разбить тому очки, если задержится.
Слава Богу, штаб полка располагался в городке, находящемся в паре десятков километров от объекта, и начальство почти не беспокоило порученную батальону Игната территорию своими посещениями. Батальонный замполит Колька Филимонов пытался наставить Игната на путь истинный, но, после того, как сошел огромный синяк под обоими глазами, тоже укатил в городок и больше не появлялся.
Однажды Игнат проснулся в незнакомой палатке и увидел сидящего перед ним небритого субъекта, сжимающего обеими руками кухонный ножик.
- Почему не бреемся, товарищ солдат? – строго вопросил комбат, поднявшись, и отобрал у Херца, а это был он, ножик. Проведя по лезвию пальцем, отбросил нож в сторону со словами: - Не-е, этой хренью ты не побреешься. А ну, пошли ко мне. Прикажу Жилину организовать нам теплой водички, а то мне тоже не мешает привести себя в порядок. У тебя выпить чо есть? Не? Чо молчишь? Ну ладно, пошлю Жилина в деревню. Давай, пошли.
Вот так свела судьба европейского профессора и русского офицера. Казалось бы, два абсолютно разных человека, две диаметрально противоположных личности, но они вдруг потянулись друг к другу, как два полюса магнита.
Правда, в первые дни знакомства случилось одно недоразумение, чуть было не похоронившее их дружбу. Кельвин зашел в гости к Игнату, но того не оказалось на месте. В ожидании Кельвин уселся играть в шахматы с писарем Жилиным.
- Шпилин, шпилин, - приглашающее махнул рукой улыбающийся Херц, когда Игнат вошел в штабную палатку.
Игнат оторопело остановился в дверях, лицо его побагровело, огромные кулаки сжались до хруста.
- Это вы чо тут, шпилитесь?!... – казалось сейчас из ноздрей и ушей комбата повалит пар, а изо рта вырвется пламя. - Ах вы гомосеки гребаные! Я вам сейчас устрою «шпилин-шпилин».
Ничего не понимающий, насмерть перепуганный грозным видом надвигающегося Игната, Кельвин упал с табуретки. Не поднимаясь, быстро перебирая по полу руками и ногами, попятился в дальний угол.
-Тырщ мыр, тырщ мыр, - затараторил, сообразивший в чем дело, писарь. - Тырщ мыр, шпилин - это по ихнему играть. Он вас в шахматы играть звал, тырщ мыр.
Майор остановился, перевел взгляд с писаря на шахматную доску, потом снова на писаря, затем на забившегося в угол бледного Херца, и снова на писаря. Лицо его начало светлеть.
- Нука, метнись в деревню, - кивнул Игнат Жилину и когда понятливый писарь молниеносно скрылся за пологом, обратился к кельвину: - Ты это, Колян, когда уже русский язык выучишь? А?
И вот сейчас они сидели перед самогонным аппаратом, сделанным народным умельцем, служившим в батальоне Игната, и смотрели на капающую в плошку жидкость. Игнат разглагольствовал о темноте и невежестве несчастных европейцев. Кельвин наблюдал за появившимся невесть откуда, бродившим среди деревьев стариком, за плечами которого висело старенькое ружьишко.
- Игьнат, как есть это… э-э-э, - Херц ткнул пальцем в самогонный аппарат. - Как есть принцип работа самоконый аппарат?
- Я же говорю – темнота! Наливай, а то уйду! - Игнат схватил плошку, сделал глоток, поймал плошкой сорвавшуюся со змеевика каплю и протянул ее собеседнику.
Приняв плошку и сделав дробненький глоточек, Кельвин продолжил следить за мелькающим средь деревьев стариком.
- Как, гришь, работает? – Игнат не забыл о заданном вопросе. - Да очень просто на самом деле. Я бы даже сказал - гениально просто. Вовнутрь заливается бражка, ставится на огонь, в змеевике пары бражки охлаждаются и, конденсируясь, доставляют нам радость. Понял? Не?
- Нихт… э-э… не-е, - отрицательно мотнул головой Кельвин.
- Ну, ты, блин, Колян, ваще. Как вы там не вымерли до сих пор, я не понимаю? А? Чего тебе непонятно-то еще?
- Игьнат, но я не саливать брашка и не ставить на огонь. Твой зольдат сбираль аппарат из центрифуга, я ставить его этот пень. А утром видеть лужа шнапс высокая проба. Я, Игьнат, каждый день хотель тебя спрашивать, как это есть, но, как это, что-то отвлекало.
- Да? – Игнат в задумчивости уставился на загадочный аппарат, выдающий халявную самогонку. Но после полусекундного раздумья махнул рукой. - А разве я тебе не говорил, что в моем батальоне служат исключительно гении? А? Да в России в какое… в какого… в кого пальцем не ткни, одни сплошные гении. А в моем батальоне служат избранные, лучшие из лучших. Понял? Не?
Закончив объяснения, Игнат снова уставился на аппарат, задумавшись на этот раз немного дольше, и снова махнул рукой. В это время Кельвин широко раскрытыми от удивления глазами наблюдал, как старик с ружьем подошел вплотную к куполу и, словно бы не замечая мерцающей стены, проследовал дальше, скрывшись внутри.
- Это есть как? – ошеломленно произнес профессор.
- Как, как - и кучка, - передразнил его, сидящий спиной к куполу майор.
- Много пить шнапс не есть хорошо, - сделал вывод Херц, продолжая смотреть на то место, где в стене купола растворился старик.
- Правильно! – поддержал приятеля Игнат. - Пусть ваши шнапсы буржуи пьют. А мы будем кушать родной самогончик. Наливай, а то уйду!
Они сделали еще по глотку. Беседа разладилась. Кельвин достал из нагрудного кармана жилетки маникюрные щипчики и принялся приводить в порядок ногти. Игнат сосредоточенно выцарапывал на поверхности текстолитового столика какие-то загадочные формулы.
Минут через двадцать Кельвин вздрогнул и выронил в траву щипчики, увидев вышедшего из купола старика. К поясу у того был привязан за мохнатые лапки огромный белый гриб.
Шляпка того гриба была не меньше половинки баскетбольного мяча. Длинные, напоминающие заячьи, уши, растущие с одного края шляпки, будто ленточки бескозырки, волочились по земле.
- Э-э-это… есть, - затыкал в его сторону пальцем Кельвин.
- А-а, Тихоныч, привет! - поздоровался Игнат, увидев старика. - Опять за белыми гонялся?
- Тык вот жишь, тить его итить. Раньше-то бывало с ножичком за ним ходили, а у ентом годе прыткий гриб пошел. Без ружьишка не достать иначе, - Тихоныч подошел и, усевшись на свободный пенек, кивнул майору. - Привет, Игнатий. Чего эт ты, с фрицем дружбу водишь, чо ли?
Фриц продолжал заворожено разглядывать диковинный гриб.
- Пролетарии всех стран объединяйтесь! – ответил лозунгом советских времен Игнат. - А у тебя есть к нему какие-то претензии?
- Дык, нет. Дружи себе на здоровье, - пожал плечами Тихоныч. - Это, я что хотел спросить-то. А чего это твой посыльный, тить его, цельную неделю за допингом не прибегает? Никак в завязке ты нынче?
Не-е, Тихоныч, - засмеялся Игнат и показал на стоящий рядом аппарат. - Просто у нас тут свой аппаратик появился. Отведаешь нашенского, а?
- Та-а-к, - протянул старик и строго посмотрел на Кельвина. - Конкуренция значит, тить тебя итить? Вот оно значит как аукнулось то, что не добили мы вас фашистов в Отечественную…
- Не, не, не, Тихоныч, ты чо?! – замахал руками Игнат. - Какая к чертям конкуренция? Мы ж сугубо для личного пользования. А хочешь, можем договориться, будем излишки на обоюдовыгодных условиях тебе сдавать? А?
- Да? – Тихоныч перевел взгляд на плошку, где расходились круги от падающих капель. – Наливай!
- Тихонь-ич, - наконец подал голос Кельвин. - Разрешите вас спрашивать?
- У-у-э-эх! Хороша, зар-раза! – громогласно оценил качество напитка Тихоныч, сделав глоток, которому позавидовал даже Игнат. Вернув ополовиненную плошку под змеевик, он повернулся к Кельвину. - Спрашивай, немчура, разрешаю.
- Как вы ходить туда? – Кельвин показал в сторону купола.
- Жрать хотеть, вот и ходить. Если я ходить не буду, то кто мне грибы да ягоды носить будет? Вот ты, немчура, тить тебя итить, будешь мне грибы-ягоды носить?
- Нихт… не-ет, вы не понимать, - Кельвин отчаянно старался подобрать правильные русские слова. - Вот я ходить туда не могу. Игьнат тоже не ходить…
- Дык, енто поня-атно, тить его итить, - Тихоныч презрительно сплюнул. - Хрен вас нынешних заставишь жопу от пенька оторвать. Все бы вам кто-то принес, разжевал, да в рот поклал. А я сызмальства приучен о пропитании заботиться.
- Не-ет, не-ет, вы не понимать, - снова заговорил Кельвин. - Я сейчас буду показывать, как это есть.
Он вскочил с пенька и быстрым шагом направился к куполу.
- Э! Эй, Колян, ты куда? – окликнул его Игнат.
Но Кельвин уже дошел до невидимой грани и, развернувшись назад, возвращался к ним, вытянув вперед руки и глядя словно сквозь пространство остекленевшими глазами. Пройдя мимо столика, он скрылся в своей палатке. Приподняв полог и посмотрев на мирно сопящего, свернувшегося калачиком фрица, Тихоныч повернулся к Игнату.
- Ты ему это, тить его итить, много не наливай. Они народ слабый, - и Тихоныч покрутил пальцем у виска, словно бы слабость к питию у него приравнивалась к слабости ума. - Дык, это, чего ты там про обоюдо… тить его итить… выгодные условия-то говорил?
1часть
С момента появления купола прошло пять лет. Мир, раздираемый кризисом, решал более насущные проблемы, окончательно забыв о сибирском феномене, вблизи которого по-прежнему стояла теплая ранняя осень. Российское правительство, выплатив родственникам пропавших под куполом людей, как персонала Академгородка, так и жителей оказавшийся в той зоне деревень, значительные компенсации, тоже отложило эту проблему в «долгий ящик». Полк, прикомандированный для оцепления Купола, по причине сокращения расходов на Армию, расформировали.
> Из-за свертывания всех исследовательских программ и потери журналистского интереса к сибирскому феномену, мир так и не узнал, что некоторые жители единственной не поглощенной куполом деревеньки, буквально упирающейся околицей в его мерцающую стену, способны беспрепятственно ходить внутрь купола, порою принося оттуда довольно странные предметы непонятного предназначения. Эти предметы сталкеры сдавали за приличное вознаграждение в приемный пункт, организованный СП «МоХер», в котором опытным путем выяснялось примерное предназначение артефактов, после чего они выставлялись на аукцион в Интернете и приносили владельцам СП неплохую прибыль. Владели совместным предприятием Мосунов Игнат, бывший майор, уволенный из армии по причине сокращения оной и расформирования части, в которой он служил, и Кельвин Херц, профессор Европейского Научного Сообщества, некогда отправленный сюда в качестве руководителя исследовательской группы, да так здесь и прижившийся. Изначально они назвали свое предприятие «Мосунов энд Херц», но потом сократили до «МоХер», ибо Игнат заявил, что так звучит более благозвучно для российского восприятия.
- Тихоныч, Тихоныч, ну должон же быть какой-нить секрет-то, как в купол проходить? - канючил Ерема.
Ерема, сосед Тихоныча, был одним из тех обиженных судьбой жителей деревни, которых купол отказывался пропускать, усыпляя и отправляя домой мучиться жестоким похмельем. Вот Ерема и приставал к соседу, собравшемуся поохотиться за белыми грибами.
- Да тить тебя итить! Да замумукал ты меня, Ерема, в доску, - возмущался назойливости увязавшегося за ним мужика Тихоныч. - Да не знаю я никакого секрета, говорю тебе. Да может, я просто на лицо приятен ентому кумполу, тить его туда-сюда.
- Ага, рожей я, значит, не вышел? – обиделся тот. - Вот она классовая дискриминация, значит. Эх, нету на вас буржуев Советской Власти..
- Ды ну тя в пень, - отмахнулся Тихоныч. - Запричитал как малахольный. Какой я тебе буржуй? Иди вон на потеху посмотри, мож успокоишься, тить вотета вот.
У крыльца офиса «МоХер» сталкеры, гомоня и делая ставки, наблюдали за лопушиными боями. Ерема действительно отстал от Тихоныча и побрел к ним.
- Эй! Ставку делать будем? – окликнул с крыльца мохеровский офис-менеджер Жила.
Ерема демонстративно вывернул пустые карманы, из которых просыпались какие-то крошки, и Жила сразу потерял интерес к вновь прибывшему, продолжив что-то объяснять зырившему на происходящее внизу через глазок видеокамеры круглолицему коротышке явно японской национальности.
Два крупных куста репейника, шустро перебирая когтистыми ножками-корешками, перемещались по кругу под улюлюканье и свист сталкеров, не решаясь нападать друг на друга. Широкие листья нервно трепетали на расставленных в стороны ветках, ярко-красные ежики соцветий, словно глаза, постоянно были направлены на противника. Мощный покрытый редкими волосками корнехвост одного из лопухов, верхние соцветия которого возвышались не менее, чем на два метра, нервно бил по орешниковому плетню, огораживающему мини-арену. Второй лопух хоть и слегка поменьше, но зато более кустист, а корнехвост его, извивающийся по земле, словно жирная змеюка, пожалуй что и длиннее, нежели у соперника. Кое кто из зрителей, выломав из ближайших кустов лещины удилища подлиннее, теперь нетерпеливо подстегивали ими из-за плетня нежелающих сходиться бойцов.> - А ну, харэ вальсировать, балерины, мля! – орали из толпы. - Давай уже! Вали его на бок, ломай ему хобот!
Вдруг корнехвост коренастого серой молнией метнулся в сторону противника. Тот, успев среагировать, отклонился, отделавшись лишь одним распоротым листом, и в свою очередь нанес мощнейший удар сверху. Коренастый поднырнул под падающий на него корнехвост противника, и поставил над своими соцветиями классический блок. Два могучих корня схлестнулись и переплелись в смертельных узлах.
Зрители неиствовствовали, от крика и свиста закладывало уши. Увлеченно снимавший бой на камеру японец так сильно перегнулся через перила крыльца, что, не поймай его вовремя за шкирку вышедший из офиса Игнат, мог бы свернуть себе шею, спикировав аки камикадзе на булыжную отмостку.
Меж тем, сцепившиеся корнехвостами лопухи, постепенно подтягивали ими себя друг к другу. Вот соперники уже в пределах досягаемости самых длинных веток, и в воздух полетели зеленые ошметки рвущихся с треском листьев. Земля вокруг бойцов вмиг покрылась слоем качественно измельченного силоса. Сами же бойцы сошлись уже практически вплотную и напоминали теперь буро-зеленый вихрь, беснующийся в пределах арены. Казалось, будто он вот-вот оторвется от земли и поднимется над вершинами деревьев, продолжая в бешеном вращении раскидывать оборванные куски листьев, поломанные стебли и красные глазки не успевших созреть соцветий.
Но вот чей-то измочаленный корнехвост бессильно упал на землю. Победитель еще некоторое время продолжал в исступлении рвать противника, но вскоре тоже выбился из сил. Изодранные кусты боевых репейников так сильно переплелись друг с другом, что не было никакой возможности понять - кто победитель, а у того не было сил выпутаться из посмертных объятий поверженного им соперника, и он, ввинтив корненожки в землю, так и остался стоять посреди арены.
- Да кто победил-то, е-мое? – раздалось из притихшей толпы.
- А хрен их поймешь, - подал голос Ерема. - Их щас даже если расплести, все дно не узнать хто из них хто.
- Да-а, измочалили друг дружку на славу! – начались разговоры среди зрителей. - Первый раз такое вижу.
- Дык, и лопухов таких крупных ранее не было.
- А как же ставки-то? А? Слышь, Жила, ты, блин, как, мля, определишь, кто выиграл? А ну, вертай деньги, мля!
- Не баись, мужики, - заступился Игнат за своего бывшего батальонного писаря, а ныне офис-менеджера Жилина. - Все продумано заранее. Победитель определится по длине хвоста.
- А и точно! – обрадовались сталкеры. - У маленького-то хвост длиннее был.
- Оно у них, видать, тоже все как у людей – одному вся польза в рост, другому в корень.
- Эй, Сашка, хватит в носу ковыряться, - поманил рукой деревенского дурачка красномордый мужик, который больше всех переживал за свои кровные денежки, поставленные на одного из лопухов. - Поди распутай енто безобразие, а то не понятно нифига где чей хвост.
Сашка послушно поплелся к калитке в плетне, однако палец из носа не вынул. Проходя мимо Еремы, он спросил.
- Дядь Ерь, ты енто, деду Фоню не видел?
- Ды вон он, твой Афоня, - Ерема махнул рукой в сторону, где недавно скрылся за деревьями Тихоныч. - Пошел кумполу рожу свою показывать. Рожей он, видите ли, ему приглянулся, тьфу, мать его.
- Это как это? – Сашка остановился и даже вынул из носа палец. - Он же обещал меня с собой взять, когда в кумпол пойдет.
Телячьи глаза двухметрового бугая наполнились влагой, готовой вот-вот перелиться через края нижних век. Сашка переступил с ноги на ногу, громко всхлипнул и ринулся в указанном Еремой направлении.
- Эй! – несся ему в след крик красномордого. - Куда, твою медь?! А кто енту катавасию распутывать будет?!
Но Сашка, ничего не слыша, ломился напрямую сквозь кусты лещины и шиповника, огибая лишь стволы деревьев. Он давно мечтал стать настоящим сталкером, но бабушка запрещала ему даже близко подходить к куполу. Сашка бабушку слушался, ибо в наказание она могла запретить ему дудеть в большую бочку, невесть откуда взявшуюся в бабкином хозяйстве. А вчера к бабушке зашел самый первый деревенский сталкер, сосед дед Афоня. Пока они разговаривали о чем-то с бабушкой, Сашка, высунув от усердия кончик языка, скрипел давно требующими смазки петлями калитки, раскачивая ее туда-сюда.
- Деда Фоня, - обратился он к Тихонычу, заметив, что тот собирается уходить. - А что надо, чтобы сталкером стать?
- Чо надо, чо надо, - передразнил дед. - Надо вынуть палец из носа и отправиться под кумпол. Дылда вон какой вымахал, а все как дитя малое, тить тебя итить.
- Не-е, - Сашка еще усерднее заскрипел калиткой. - К кумполу мне бабушка не разрешает.
- Чойта? – Тихоныч обернулся к бабке. - Парню уж два десятка минуло, а ты, старая, все его от юбки отпустить не можешь.
- Так он жеш это… - замялась Сергеевна.
- Э-это вотэто, тить твою итить, - возмутился Тихоныч. - Дык как же ему не быть «это», когда он ни разу за околицу не выходил?
- Да куда ж он такой-то, - всплеснула руками бабка.
- А я его с собой возьму, - сгоряча пообещал Тихоныч. - Эй, Сашка, пойдешь со мной? Я тебя обучать буду.
От неожиданного счастья Сашка лишился дара речи, не так уж давно приобретенного, и лишь отчаянно кивал головой. При этом он от возбуждения с такой скоростью заскрипел калиткой, что скрип сперва слился в свист, потом перешел в шипение. Тут не выдержали шурупы, крепившие навесы к столбу, и Сашка, потеряв равновесие и взмахнув оторванной калиткой, отлетел прямо на собачью будку, раздавив ее всмятку. Пес по кличке Микрочел, лежащий в тени сарая на другом конце двора, тоскливо посмотрел на это недоразумение и вновь закрыл глаза, погрузившись в дрему. Он уже давно привык к подобным погромам своего жилища, и каждый раз, когда во дворе появлялся Сашка, опрометью кидался подальше от конуры.
- Кхе, - крякнул Тихоныч, созерцая радостно барахтающегося в обломках Сашку. - Вот жеш, тить его итить. Ну, ладно, Сергевна, я того, пошел, в смысле. Мда, ити его…
Он протянул было руку, чтобы отворить отсутствующую калитку, резко отдернул ее, словно обжегшись и, бросив взгляд на улыбающегося ему Сашку, заспешил восвояси.
2 часть
И вот теперь Тихоныч отправился в купол один, не сдержав данного обещания, и Сашке от этого было очень обидно. И он бежал, плача навзрыд и размазывая слезы по щекам.
Тихоныча догнал почти у самой границы купола.
- Чевой ты, тить твою итить? – удивился тот, обернувшись на топот и увидев несущегося на него дурачка.
- Деда Фоня, - прокричал Сашка, пытаясь затормозить, но по инерции пронесся мимо, скрылся в куполе, через мгновение вынырнул обратно. - Деда Фоня, ты ж обещал научить меня, как стать настоящим сталкером. Я с тобой пойду. Вот.
Сашка решительно вытер слезы и с серьезным видом засунул палец в нос, давая тем самым понять, что он от своего решения не отступится и других заставит держать свое слово.
- Ох, ё-о-о, - вспомнил Тихоныч свое вчерашнее обещание. - Дернул же меня черт… Слышь, Сашка, дык тебя ж Сергевна не отпустила.
- Да? – расстроено спросил тот, и его глаза вновь наполнились слезами.
- Ага, ити его тить, да, - облегченно выдохнув, закивал Тихоныч. - Сказала, мол, не пущу его с тобой.
- С тобой? – переспросил Сашка.
- Со мной, - подтвердил старик.
- Эх, жалко, - тяжело вздохнул Сашка. - Раз, деда, с тобой идти нельзя, значит, придется идти одному.
Еще раз тяжело вздохнув, Сашка с каким-то обреченным видом скрылся в куполе. Тихоныч около минуты ошарашено смотрел ему вслед, затем, опомнившись, кинулся вдогонку.
- Стой ты, черт безумный, тить тебя итить! – крикнул он, видя быстро удаляющуюся меж деревьев широкую спину. - Сашка! Да погоди ты!
Услышав старика, Сашка вернулся и вопросительно уставился на него.
- Ладнать, куда от тебя денешься, возьму тебя с собой, - отчаянно махнул рукой Тихоныч.
- Не, деда, мне с тобой нельзя, - виновато колупая пальцем ствол ближайшего дерева, произнес тот. - Мне с тобой бабушка не разрешает.
- Да? – удивленно спросил Тихоныч.
- Да, - кивнул Сашка, нанизав ноздрю на палец. – Ну, я пошел.
- Тьфу ты, тить тебя итить, - сгоряча сплюнул старик и заспешил за Сашкой. - Да погоди ты, дурень.
Они молча пошли рядом. Каждый о чем-то сосредоточенно думал.
Лес за мерцающей стеной на первый взгляд ничем не отличался от обычного. Разве что, было здесь тепло как летом, а потому все вокруг цвело и зеленело.
- Гриб! – заорал вдруг на весь лес Сашка, указывая вынутым из носа пальцем на затаившийся под кустом шиповника крупный белый гриб.
Гриб с перепугу подпрыгнул выше куста, тонко пискнул и опрометью бросился наутек.
- Чего ж ты орешь, тить твою итить, - возмутился Тихоныч, сбрасывая с плеча ружье. - Уйдет же теперь.
- Не уйдет! – задорно возразил Сашка, хватая кедровую шишку, перепрыгивающую с сосны на сосну, и запуская ее в улепетывающий гриб.
Бросок был такой силы, что шишка буквально впечатала гриб в оказавшийся на дороге пень. От мощного удара пень, гриб и шишка разлетелись на мелкие ошметки, распугав каких-то сереньких красноглазых зверушек, прыснувших во все стороны с поляны. От того места, где еще секунду назад стоял пень, исходило какое-то загадочное сияние. Сашка подошел, разворошил ногой труху и, наклонившись, что-то поднял.
- Глянь, деда, - показал он находку Тихонычу.
Тот еще не отошел от впечатлений, полученных от Сашкиной охоты, а, увидев черный кристалл на протянутой к нему ладони, и вовсе очумел.
- Это, как это, вотето, а, дык это, тить его итить, во, - вспомнив, наконец, что хотел сказать, Тихоныч вновь заворожено уставился на кристалл.
Кристалл походил на ощетинившегося черными иглами-лучиками ежика. Каждая иголочка, несмотря на свою абсолютную черноту, искрилась каким-то загадочным сиянием, а весь ежик озарял пространство вокруг себя мрачным мертвенно бледным светом.
- Целитель, итить его, это ж Целитель! – вновь переведя дыхание, восхищенно произнес Тихоныч. – Ну, ты, Сашка, это, ити его тить!
Сашка аж сам засиял от эдакой похвалы.
- Я теперь сталкер, деда?
- Ды сталкер, ити его, сталкер, - старик схватил кристалл с Сашкиной ладони и приложил к пояснице. - Дайка радикулит подлечу, а то, тить его, чого-та ноет с утра. Мож на погоду, а может, готовится скрутить, как в прошлом годе.
Еще в первый год образования купола такой кристалл принес Сальников Володька по прозвищу Сало. Он был вторым после Тихоныча, кто решился пройти сквозь мерцающую завесу. Если старик ходил в купол за белым грибом, то Салом двигала его природная любознательность. Потому и уходил он в зону купола гораздо дальше, чем Тихоныч. И однажды, пробыв под куполом несколько дней, вышел оттуда весь грязный, изодранный и с седыми прядями в черной шевелюре. Взгляд его был безумен, речь несвязна и непонятна, меж пальцев рук, прижатых к груди, просачивалось странное сияние. Первым встретил Володьку Кельвин Херц, живший тогда еще в своей палатке у самой мерцающей завесы. Он напоил Сало успокоительным, которое, не иссякая, капало из странного самогонного аппарата, и уложил его спать в своей палатке. Сам же поспешил в деревню, сообщить о Володькином появлении.
Мужики долго не могли понять о каком таком сталкере-шмалкере толковал им Херц, но, в конце концов, пошли с ним. Тогда-то в деревне и вошло в обиход это импортное слово, и всех способных проникать под завесу, теперь называли сталкерами.
Приводя в чувство Сало, мужики сами поочередно прикладывались к халявному успокоительному. В итоге все тоже успокоились и попадали рядом с Володькой. Кельвин долго смотрел на сотрясающуюся от дружного храпа палатку, размышляя о загадочной русской душе.
Целительские свойства черного кристалла, а это именно его сжимал в руках вернувшийся из под купола Сало, выявились к вечеру, когда мужики начали просыпаться, со стоном хватаясь за раскалывающиеся от похмелья головы. Сало просто приложил кристалл к голове каждого, и боли как не бывало. А у Гришки Заболотного даже сошел синяк и выровнялся переломанный в давнишней драке нос.
На следующий день у крыльца Володькиного дома с самого утра начали собираться деревенские жители. Все шли со своими болезнями. Кто просил срастить поломанную руку, кто излечить от бесплодия, кто избавить от некрасивой бородавки на носу. Сало никому не отказывал - прикладывал кристалл к проблемным местам, но наотрез оказывался рассказать, где он нашел такое чудо. И вообще, вечно разговорчивый Володька, стал крайне немногословным, отвечающий односложными репликами. Ерема даже натер себе фольгой от шоколадки фальшивый фингал под глазом, чтобы попасть на прием к новоявленному целителю и расспросить его о том, куда он ходил. Однако выведать ничего не удалось, а вот кристалл что-то так изменил в голове Еремы, что тот с тех пор не мог не только пить ничего спиртного, но даже от одного вида наполненного стакана его выворачивало наизнанку. Горю Еремы, как и радости его жены, не было предела. Он несколько дней подряд снова ходил на приемы к Салу, но кристалл так и не вернул ему восприимчивость к спиртному обратно.
А через неделю Сало исчез. Думали, ушел под купол и скоро вернется, но дни шли за днями, а обладатель уникального исцеляющего кристалла так и не появлялся. Возможно, сгинул где-то под куполом, а возможно просто сбежал от обрушившегося на него людского внимания. Так или иначе, но никто его больше не видел.
Черный кристалл, прозванный за свои свойства «Целителем» тоже больше никому не попадался. Хотя желающих найти его было много. Именно история с «Целителем» и породила сталкерский бум в деревне, но, как оказалось, не всякому дано проникнуть за занавес. То, что занавес не пропускает ученых и военных в деревне знали, но потому как Тихоныч и Сало проникали за него свободно, думали, что такая возможность отпущена каждому жителю их деревни. Ан нет. Кто-то проходил свободно, а кого-то купол погружал в состояние зомби и отправлял домой мучаться состоянием похмелья. По каким принципам шел отбор, не удалось выяснить никому. Ни кровное родство, ни пристрастие к алкоголю, ни цвет волос или глаз, ни что-либо другое не объединяло способных проникать под купол, или сталкеров, как с легкой руки импортного профессора их теперь называли. Одно было ясно - не жаловал купол женщин. Какая бы баба не погналась за удирающим под купол мужем, занавес становился ему надежной защитой, в том естественно случае, если сам он был сталкером. Единственным исключением была Василиска Немыкина, дочка директора местной школы, вздорная восемнадцатилетняя девчонка, по ошибке родившаяся не парнем.
За четыре года сталкерского бума, было найдено немало загадочных артефактов, но большая часть из них валялась бесполезным хламом на мохеровских складах по причине бесполезности. Возможно, Херцу пока не удалось выяснить их предназначение и способ активации, а может, они и действительно были просто необычными безделушками. Сперва Кельвин с Игнатом хотели продавать их по дешевке, как сувениры, но потом решили оставить, ибо крайней нужды не испытывали.
Поговаривали, что «Целителя» Сало принес из седого леса, но, после того, как в нем сгинули Бортников Яков и его племяш Серега, соваться туда никто не решался. Седой лес начинался километрах в тридцати к центру аномалии, но его граница не была стабильна. Иногда эта странная седина серебрила деревья и траву ближе к краю, иногда наоборот, отступала вглубь. Именно в зоне этих «приливов» мужики и находили артефакты. Их будто бы выплескивало «седой волной» из глубин аномалии. Но вот «Целитель» среди них не попадался.
И вот, подтверждая справедливость народной мудрости, гласящей, что дуракам везет, Сашка раздобыл - не поворачивается язык сказать: «нашел» - черный кристалл практически у самого края купола, там, куда никогда не доходила седая волна.
- Ишь ты, тить его итить, - восхитился результатом Тихоныч после всего лишь нескольких секунд кристаллотерапии и покрутил для демонстрации тазом, будто гимнастка, вращающая на талии гимнастический обруч. - Как молодой! Ну, Сашка, ну везунчик!
Охотник вернул сияющему от счастья Сашке кристалл и похлопал его по плечу.
- А я ж тебе чо говорил, тить тебя? Давно надо было тебе делом заняться. Скока можно за бабкину юбку держаться. На вот тебе тряпицу, - Тихоныч протянул Сашке носовой платок не первой свежести. Тот принял платок с благодарным видом и принялся старательно в него сморкаться.
- Ить ты, тить туда сюда, это ж чтобы «Целителя» завернуть.
- Какого целителя? – удивленно спросил Сашка, оглядываясь вокруг и возвращая старику изрядно потяжелевший платочек.
- Кхе, мда, итить его, - Тихоныч двумя пальцами принял платок и, поморщившись, повесил на ветку куста шиповника. Та брезгливо стряхнула сопливую тряпку, и весь куст как будто передернуло.
- Ладно, спрячь кристалл в карман, и пойдем, поищем еще пень. Похоже, «Целители», ити их тить, в пнях прячутся.
- Не пойду, - вдруг серьезно заявил Сашка, сразу как-то даже погрустнев.
- Чевой-то, тить тебя? – удивленно взметнул брови Тихоныч.
- Дык это, - Сашка виновато потупился и усиленно заковырял в носу. - Мне же, деда Фоня, бабушка запретила с тобой идти.
- Ти-и-ить же тебя итить, и бабку твою тоже, - всплеснул руками доведенный до предела сашкиной тупостью старик. - Да пошутил я. Не запрещала она. Просто хотел я проверить, настоящий ты сталкер, али так, сопля на ветке.
- Да-а?
- Да-а, ити ё мать. И не называй меня дедой Фоней! – аж притопнул взбеленившийся Тихоныч. - Зови меня как все - Тихонычем. Ну, или просто Афанасием Тихоновичем. И вынь палец, итить тебя в нос! Сталкер ты али дитя несмышленое?!
- Сталкер, сталкер, - Сашка вынул палец, но, кивнув, подтверждая, что он сталкер, вновь наткнулся на него носом.
Старик открыл было рот для очередного нравоучения, но махнул рукой и зашагал в лес. Сашка вприпрыжку поскакал за ним.
Разворошив несколько пеньков и не найдя в них ничего, кроме разбегающихся недовольных жучков, Тихоныч задумался, глядя на своего спутника. Тот, поймав очередную шишку и оседлав поваленное дерево, грыз кедровые орешки. Придушенная в могучей ладони шишка жалобно попискивала. Ее предшественница, откинутая Сашкой, уже пришла в себя и недовольно что-то верещала, приводя в порядок взлохмаченные чешуйки. От запасов, которые она выращивала на зиму, осталась лишь жалкая горка шелухи под Сашкиными ногами, и ей теперь придется охотиться на юркие лесные орешки и мелкие грибы. Слава Куполу, зимы в этих краях не случалось уже пятый год, а потому голодная смерть обобранным наглым пришельцем шишкам не грозила.
- Слушай, Сашка, - Тихоныч в задумчивости почесал затылок. - А чо, если ентот кристалл, тить его итить, тебе к маковке приложить? Вдруг он тебе мозг поправит, и ты вундеркиндером станешь.
- Не-е, - Сашка пнул горку шелухи, и та разлетелась по всей поляне. - Я сталкером хочу быть, а не этим ву… вутни…
- Дык это, вундеркиндер, ити его, этож и есть сталкер, только ума необыкновенного. Да-да. Немец ентот, Колька Херц рассказывал. Неушто ты умным не хочешь стать, тить тебя, а?
- Как дядя Херц? – заинтересовался Сашка.
- А то может и умнее, - подтвердил Тихоныч, уже представляя, как будет благодарна ему Сергеевна, когда он приведет из купола исцеленного здравомыслящего Сашку.
- Хочу, - кивнул Сашка, вытирая локтем с подбородка налипшую ореховую шелуху.
- Ну, так прикладывайся головой к кристаллу, - скомандовал старик.
То ли из-за того, что старик впопыхах посоветовал приложиться головой к кристаллу, а не приложить кристалл к голове, то ли из-за того, что Сашкины руки были заняты шелушением шишки, но он с размаху приложился к лежащему тут же на стволе «Целителю», словно решив клюнуть поваленное дерево.
- Ити его… - только и смог вымолвить Тихоныч, наблюдая, как от мощного удара лучи кристалла с хрустов вошли в ствол.
Сашка же, все сильнее вдавливая в дерево кристалл, продолжал грызть орешки и с интересом наблюдал за снующими по стволу прямо под его носом муравьями.
- Мда, тут либо дерево, ити его тить, станет разумным, либо кристалл поглупеет. Третьего, как грится, не дано, тить его вотета вот, - пробормотал старик, когда к нему вернулся дар речи, и, увидев, что кристалл погрузился в древесную плоть почти наполовину, уже громче прикрикнул: - Эй, хватит для первого разу, тить тебя в лоб! Выковыривай давай кристалл обратно, да пойдем дальше.
- А может еще приложиться? – Предложил Сашка, раздирая древесину, чтобы извлечь застрявшего «Целителя».
- Не-не, хватит, - всполошился Тихоныч. - А то ты так и то, что есть вышибешь. Вундеркиндером нужно становиться постепенно, тить тебя итить.
Глядя на то, как Сашка выковыривает кристалл, Тихоныч не заметил воткнувшийся в лоб дурачка обломок черного лучика, который через минуту словно бы растворился, затянувшись кожей. Лишь малюсенькая капелька крови оставалась на этом месте, но Сашка тут же смахнул ее рукавом вместе с выступившими от усердия каплями пота.
3 часть
Подстрелив, наконец, беляка, сталкер в сопровождении навязавшегося ученика отправился в обратный путь. Выйдя из купола, они догнали школьного директора, двигающегося уже знакомой всем в округе походкой сомнамбулы с вытянутыми вперед руками.
- Этому-то чего здесь надо было, тить его? – удивился старик, оглядывая Петра Алексеевича Немыкина, наряженного в необычный для него пятнистый комбинезон, из отворота которого все ж сияла белизной чистая рубашка, оттененная угольно-черным галстуком. - Никак тоже в сталкеры податься решил?
Так и вошли они втроем в деревню. Впереди с вытянутыми перед собой руками Немыкин, за ним, словно конвоир, с ружьем на плече Тихоныч, и плетущийся сзади заядлый исследователь собственного носа . Сопроводив директора домой, они узнали от его плачущей супруги, что Алексеич отправился на поиски два дня как пропавшей Василиски.
- Вот чертова девчонка, тить ее, - возмутился Тихоныч. - И в кого она у вас уродилась? Если б не была так похожа на Алексеича…
Тихоныч не договорил и, пообещав поспрашивать у мужиков, может, кто где видел Василиску, побрел домой. Сашка еще некоторое время топтался у дома Немыкиных. Он шел сюда в надежде увидеть нравившуюся ему девчонку и очень расстроился, узнав, что она пропала.
- Теть Тань, - увязался он за вышедшей из дому Васелискиной мамашей. - А когда Васелиска найдется?
- Ой, Сань, шел бы ты домой, - отмахнулась та от него. - Пойду вот сейчас к мохеровскому офису, попрошу мужиков поискать, чай не откажут.
Сашка остановился, активно шевеля пальцем мозг, стимулируя мыслительные процессы, и через полминуты снова догнал женщину.
- Теть Тань, а вы меня попросите поискать. Я теперь тоже сталкер. Я найду Василиску.
Татьяна Ефимовна только всхлипнула и прибавила шаг. Сделав вслед ей пару шагов, Сашка остановился и, развернувшись, рванул домой. Василиска всегда относилась к Сашке хорошо, при встрече улыбалась и обязательно о чем-либо спрашивала. Случалось даже колотила местных мальчишек, пытавшихся над ним издеваться. Паренек втайне был влюблен в девушку и мечтал жениться на ней, когда вырастет. Вот только бабушка никак не хотела сказать ему, когда же он, наконец, вырастет, а только тяжело вздыхала в ответ на подобные вопросы. И вот теперь, став настоящим сталкером, Сашка решил во что бы то ни стало отыскать Василиску, а если потребуется, то и спасти ее от какой-нить напасти. Новоявленный сталкер даже хотел, чтобы девушка обязательно оказалась в какой-либо беде, а он бы нашел ее и спасал, и спасал, и спасал….
Дома бабушки не оказалось, и собираться в путь ему пришлось самостоятельно. В вытащенный из под кровати старенький дорожный чемодан, который, вместе с Сашкой когда-то оставила мать, были уложены: игрушечный КАМАЗ, сверток подаренных ему трактористом Костей гаечных ключей с отломанными рожками, обложка от импортного журнала с изображением красивой тетеньки, и другие полезные вещи, которые могли пригодиться в дороге. Выйдя из дома, Сашка окинул взором двор в поисках еще каких-либо нужных вещей и, увидев двухсотлитровую бочку, решил было взять ее с собой, чтобы дудеть по дороге, но от этой мысли его отвлек Микрочел, вылезший из под крыльца и потягивающийся спросонья.
- Пойдешь со мной искать Василиску, - решительно сказал ему Сашка, вспомнив любимый сериал про Мухтара.
Услышав о такой перспективе, Микрочел снова забился под крыльцо. Сашка подошел к разбитой им давеча будке и взял валяющуюся цепь. Обычно Микрочел ходил по двору свободно, и только когда заходили незнакомые ему гости, его пристегивали к этой цепи. Сашка потянул за цепь, но та была насмерть приклепана к вкопанному в землю камазовскому кардану. Он потянул, надеясь оторвать, но вместо этого только вытянул кардан из грунта.
Увидев направляющегося к нему Сашку, вертящего в руке, словно богатырскую палицу, кардан с волочащейся за ним цепью, Микрочел понял, что деревянное крыльцо его не спасет, и, выскочив из-под него, черной молнией заметался по двору. Однако, обделив Сашку умом, природа наградила его не только недюженой силушкой, но и стремительной ловкостью. Не зря же он так лихо ловил в лесу кедровые шишки, а они-то уж куда шустрее Микрочела. Несколько минут спустя несчастный пес уже плелся за Сашкой пристегнутый к цепи. Зато бочку, к Сашкиному сожалению, пришлось оставить. Он сперва хотел было сложить в нее чемодан, Мкрочела и кардан с цепью, но вовремя сообразил, что тогда ее нельзя будет одевать сверху, чтобы дудеть и угугукать. А раз так, то и не было в ней никакого интереса.
По дороге Сашку, обдав пыльным облаком и выхлопными газами, обогнал большой черный джип. Джип остановился, скрипнув тормозами, и сдал назад. Из него вышел незнакомый Сашке горбоносый бородач и, загородив ему дорогу, присел и почесал указательным пальцем подбородок Микрочелу. Тот, непривыкший к подобным фамильярностям, коротко рыкнув, тяпнул наглеца за палец и тут же спрятался за Сашку.
- Вах, малэнкый, а горячий как джигит, - восхитился горбоносый, разглядывая укушенный палец.
- Ага, он у нас полдеревни покусал, - подтвердил Сашка. - Особенно пьяных не любит.
- Вах, какой грозный, - снова похвалил Микрочела незнакомец и обратился к Сашке: - Эй, скажи да, игидэ тут офис «МоХер»?
- Вон он, - ткнул пальцем Сашка. - А зачем вам? Вам сталкеры нужны? Я тоже сталкер.
- Какой еще сталкер-малкер? Мнэ «МоХер» нужен, - буркнул горбоносый, залезая в машину.
Проводив глазами джип, Сашка в компании с Микрочелом отправились дальше в сторону леса.
- И куда же ты меня тащишь, двуногое недоразумение? - прозвучало в голове у Сашки, когда они, миновав занавес, углубились в лес.
Сашка удивленно оглянулся, но никого не увидел. Да и голос прозвучал как-то странно, не вслух, а именно в голове.
- Чего головой крутишь, дылда? – снова прозвучал голос. - Да не дергай ты так за цепь! Больно же!
- Кто это? – снова заоглядывался Сашка. - Кто со мной говорит?
- А-а! – испуганно заскулив, кинулся от него Микрочел, но был остановлен натянутой цепью. - Ты меня понимаешь?! Ты со мной разговариваешь?!
- А-а-а, - в свою очередь шарахнулся от собаки Сашка, чуть не сломав Микрочелу шею рывком цепи. - Говорящая собака!
Долгие пять минут они смотрели в глаза друг другу, не решаясь что-либо произнести.
- Микрочел, - первым нарушил молчание Сашка.
- Чего? – тот держался от Сашки подальше, насколько позволяла цепь.
- Ты разговариваешь?
- Идиот, разве собаки могут разговаривать?
- Но я же тебя слышу.
- Я сам офигеваю с этого факта. Может это из-за того, что ты забыл всунуть палец в нос?
Сашка поспешно воткнул палец, чуть не подвесив Микрочела на цепи.
- Скажи что-нить.
- Не дергай цепь, придурок!
- Все равно слышу, - Сашка почесал спину карданом. При этом Микрочелу пришлось попрыгать на задних лапах, скуля и тявкая.
- Слушай ты… - рыкнул было пес на Сашку, когда тот наконец опустил кардан, но, прервав начатую реплику, перешел на более дипломатичный тон: - Отцепи цепь, а, Саш. Я и так с тобой пойду. Ну, куда я от тебя убегу? А? Ну, зачем тебе таскать эту железяку, тяжесть этакую? Ну, отцепи меня пожалста.
- Дак ты что, Микрочел, правда, говорить умеешь? – все никак не мог поверить Сашка.
- Да не могу я говорить, - Микрочел устало лег на траву, положив голову на передние лапы. - Я собака, а собаки могут только лаять. Гав-гав. Вот так. Гав-гав-гав. Слышал?
- Ага, - кивнул Сашка. - Слышал. А кто тогда со мной разговаривает?
- Я.
- Ты-ы? Но ты же можешь только гавкать? – Сашка был совсем сбит с толку.
- Смотри на меня внимательно, прид…, извиняюсь, Саша, - у Микрочела кончалось терпение, но приклепанная к кардану цепь была весомым аргументом, чтобы быть вежливым с внуком его хозяйки. - Ты видишь, как я открываю рот, когда разговариваю?
- Ух ты! Нет, - восхитился Сашка. - А как ты тогда говоришь?
- Я тебе уже сказал, что сам нифига не понимаю. Ты просто слышишь мои мысли. А я слышу твои. Так что можешь не хлопать зря пастью. Говори молча.
- Говорить молча?
Такой совет озадачил бы любого, более развитого в интеллектуальном развитии, ведь говорить молча, это все равно, что лежать стоя и тому подобное. Но Сашку это предложение ничуть не смутило.
- Дык это же хорошо. Если я буду разговаривать молча, то смогу одновременно грызть орешки, или дудеть в бочку, - тут он вспомнил, что бочку пришлось оставить, и тяжело вздохнул.
- Сань, - пес подполз и легонечко толкнул Сашкину ногу лапой. - Сань, ну отстегни цепь, а.
Сашка отстегнул карабин. Благодарный пес лизнул ему руку и тут же в панике отскочил за ближайший ствол. Сашка, крутя карданом, словно чудовищным кнутом, вертел над коловой цепь, с умилением слушая, как та со свистом рассекает воздух. Ш-шыр-р-р, разлетелась в мелкие дребезги размолоченная на лету шишка. Фьють, куст можжевельника еле успел пригнуть ветки. Шмяк, треснула Сашку в лоб большая щепка, отлетевшая от сбитой сухой ветки.
- Здорово! – восхищенно проговорил запыхавшийся детинушка, наконец-то насытившийся новой забавой, и аккуратно намотал цепь на кардан. - Полезная штуковина.
- Кхм… Александр, - опасливо выглянул из-за ствола Микрочел. - Позволь поинтересоваться, куда мы все-таки идем?
Паренек окинул взором окрест и удивленно воззрился на пса.
- Ты с кем разговариваешь?
- С тобой, прид… этот, Александр. Куда ты меня тащишь?
- Меня Александром только дядя Херц называет. Он умный. И ты, наверное, тоже. – Сашка присел и благодарно погладил пса по загривку.
- Да ладно те, - прищурился пес. - Куда мы идем-то, скажешь или нет?
- Мы идем спасать Василиску, потому что я теперь сталкер, - гордо выпятив грудь, заявил Сашка, взвалил кардан на плечо и, подхватив чемодан, зашагал в глубь леса.
- Спасать? – Микрочел бежал рядом, обнюхивая кусты и стволы деревьев, временами, подняв ногу, помечая понравившиеся. - От кого спасать-то?
- Не знаю, - честно признался горе-сталкер. - Надо сперва ее найти.
- А как мы будем ее искать?
- Очень просто, ты возьмешь след, и мы ее найдем.
- А где я возьму след?
Сашка остановился и уставился на Микрочела.
- Ты что, - спросил он удивленно, - кино про Мухтара не смотрел, что ли?
- Неа, не смотрел, - пес помечал очередной куст.
- Эх, ты, - с укоризной покачал головой парень и двинулся дальше.
Так переговариваясь и разглядывая окрестности, они уходили все дальше вглубь леса.
Автор Сим_Никин https://www.liveinternet.ru/users/59907 ... page1.html
Пролог
ЭПИЗОД С НЕМЕЦКИМ ПРОФЕССОРОМ И РУССКИМ ОФИЦЕРОМ
Мерцающий купол, вырвавшийся из секретных лабораторий Академгородка, накрыл собою пространство в несколько сот квадратных километров, поглотив как сам Академгородок, так и несколько окрестный деревень. Слетевшиеся со всего мира, словно мухи на свежую коровью лепешку, ученые облепили купол со всех сторон палаточными городками. Стянутые к месту непонятного феномена войска поначалу не пускали ученых, а особо назойливых даже взяли под арест. Но, потом кто-то с кем-то что-то согласовал, и ученые получили разрешение на исследования. А отгонявшие их солдаты теперь подрабатывали, таская и перетаскивая многочисленное громоздкое научное оборудование.
По прошествии недели исследований ученые с прискорбием признались, что не смогли выяснить о куполе абсолютно ничего. Вся техника, приближаясь к куполу ближе десяти метров, глохла, приборы отказывались работать, процессоры в компьютерах сгорали от неожиданно возникающих перегрузок. В конце концов, появились добровольцы, решившиеся на самостоятельную прогулку к куполу. Но и у них ничего не вышло – доходя до купола, они разворачивались назад и, вытянув вперед руки, возвращались обратно и тут же засыпали. Просыпались с чувством жуткого похмелья, и ничего не помня из того, что произошло за последние сутки.
Прошло еще три недели безрезультатных попыток выяснить причину феномена. Каких-то результатов удалось добиться лишь благодаря майору, служившему командиром батальона в одной из частей подтянутых в оцепление. У майора уже была куплена путевка в пансионат на берегу моря и оставалась всего лишь неделя до отпуска, когда часть подняли по тревоге и отправили к появившемуся куполу. Естественно, все отпуска отменили на неопределенный срок. И вот как-то, оплакивая пропавшую путевку, майор выпил лишнего и, схватив автомат, кинулся к куполу.
- Получи, фашист, гранату! – заорал он, выпуская в купол длинную очередь.
Пули, коснувшись мерцающей поверхности, вспыхнули синими звездочками и исчезли. Майор же, миновав десятиметровый рубеж, выронил автомат и походкой сомнамбулы вернулся в свою палатку. В это время, через многие десятки километров, на другой стороне купола из него вылетел рой пуль, который в буквальном смысле измочалил в хлам направленное на купол дорогостоящее научное оборудование, принадлежавшее одному американскому университету. Баллистическая экспертиза показала, что это были те самые пули, которые выпустил из своего автомата майор. Каким образом майор ухитрился поразить из автомата цель, находящуюся за полторы сотни километров, не смог объяснить никто, однако сам факт подогрел финансирование исследований. К тому же, выявился еще один феномен – рядом с куполом не менялось время года, будто бы остановилось время. Вокруг уже выпал первый снег, а на расстоянии десяти километров от феномена по-прежнему стояла теплая золотая осень. Однако дальнейшие потуги
ученой братии вновь не привели ни к каким результатам. Даже пули не хотели больше вылетать с обратной стороны. Они просто бесследно растворялись в оболочке купола.
Прошло еще полгода, и большинство исследовательских групп свернули свою деятельность из-за прекращения финансирования. А как они хотели? Нет результатов – нет денег! Остались лишь самые упорные, у которых, по правде сказать, просто не было средств на возвращение в родные страны. Или же те, которые боялись встречи с инвесторами, которым они наобещали космические перспективы, когда уговаривали профинансировать их исследовательскую группу. Да одну из частей, в которой служил тот самый несчастный майор, минобороны решило оставить у купола на постоянную дислокацию, ибо для возвращения на прежнее место банально не было солярки.
Кельвин Херц приветливо махнул рукой появившемуся на поляне Игнату, плеснул на текстолитовый столик прозрачной жидкости из плошки, что стояла под змеевиком, отведенным от какого-то странного аппарата, и поднес спичку. Жидкость вспыхнула почти невидимым голубоватым пламенем.
- Во! – восхищенно потер руки Игнат. - Знатный аппарат из твоей центрифуги получился! Я ж те говорил. Говорил? А?
- Я-а. Да-да, Игьнат, говориль, - закивал головой Кельвин. - Говориль.
- Вот. А ты, Колян, что мне нудил? А? – и, не дожидаясь ответа, Игнат сам спародировал Херца: - Эт-то есть научное оборутофан-ние, мать его.
- Да-да, Игьнат, - снова согласился Кельвин. - Эт-то было научное оборутофан-ние.
Игнат взял плошку, сделал из нее внушительный глоток и, схватив Херца за загривок, занюхал выпитое его макушкой. После чего громко и радостно крякнул на весь лес и поднес плошку к губам Кельвина, продолжая держать того за воротник. Глотнув свою порцию, Кельвин тут же был привлечен к могучей груди Игната.
- Эх ты, темная затюканная Европа, - отечески хлопал Игнат по спине своего приятеля. - Да когда вы там в своих Европах еще по пещерам от мамонтов бегали, в России уже разные Менделеевы водку изобретали. Понял, не?
Игнат отстранил от себя Кельвина и пристально посмотрел тому в осоловелые глаза. Кельвин согласно кивал, явно ничего не понимая.
- Научное оборудование, говоришь, фашистская твоя рожа? – Игнат обеими руками взял Херца за грудки и привлек его лицо вплотную к своему. - Да в моем батальоне такие спецы есть, что не только блоху подкуют, а даже из швейной машинки самогонный аппарат сделают. Понял, не?
- Что есть «понялне»? – озадаченно поинтересовался Кельвин, освободившись, наконец, из рук своего русского друга и отойдя на всякий случай по другую сторону столика.
- Во, я же говорю – темнота, - Игнат сел на пенек и снова потянулся к плошке. - Откуда у вас там, на загнивающем западе, может появиться научная мысль, если вы даже русского языка не знаете? А?
Херц с тяжелым вздохом пожал плечами. Он приехал сюда в качестве научного руководителя исследовательской группы, направленной ЕНС (европейским научным сообществом). Несколько недель назад позвонил председатель сообщества и уведомил, что Херц не оправдал возложенных на него надежд, а потому финансирование проекта прекращается, группа отзывается назад. Кельвин сгоряча отказался уезжать вместе с группой и попросил коллег передать руководству ЕНС, что он останется здесь до тех пор, пока не расколет этот чертов орешек, то бишь, купол. Через час после того как укатил автобус с коллегами и Кельвин остался один посреди мрачной русской тайги, он пожалел о своем решении, но было поздно. Если днем Херц занимался научной работой, то ночью он буквально обмирал от каждого скрипа, шороха, писка. Забившись в угол палатки, и вооружившись столовым ножиком, Кельвин дрожал до самого утра, периодически впадая в недолгую дрему. На третью ночь, очнувшись от дремы, он увидел, что посреди палатки стоит кто-то огромный. Этот великан дышал таким густым перегаром, что казалось, чиркни кто спичкой, палатка взлетит на воздух.
- Подъем! Тревога! Равняйсьсмирнашагоммэ-а-арш! – рявкнул ночной гость и как подкошенный упал головой вперед.
Кельвин еле успел отдернуть ноги с деревянного чемоданчика из-под приборов, как тот разлетелся от удара головы могучего пришельца. Голова тут же захрапела, разбрызгивая из-под себя щепки, оставшиеся от чемоданчика.
Игнат Масунов, командир третьего батальона мотострелкового полка, прибывшего для оцепления объекта, да так тут и оставшегося, впал в беспробудное пьянство, оплакивая пропавшую путевку на южный берег моря. Ему недавно исполнился тридцатник, а вместе с тридцатником пришло решение наконец-то жениться. Хотелось уже, чтобы кто-то встречал дома с ласковой улыбкой, подавал полотенце, умывающемуся Игнату, готовил вкусный борщ, согревал постель и чесал на ночь спину. И эту самую кого-то Игнат намеревался встретить на солнечном пляже в «бархатный» сезон. Но все надежды в одночасье накрылись этим чертовым куполом…
Как-то утром один из взводных рассказал, будто бы вчера напившийся Игнат обстрелял купол из автомата, благодаря чему ученые сделали какое-то открытие. Но комбат лишь отмахнулся, ибо внутри все жутко горело, и послал писаря в деревню за поллитрой, пообещав разбить тому очки, если задержится.
Слава Богу, штаб полка располагался в городке, находящемся в паре десятков километров от объекта, и начальство почти не беспокоило порученную батальону Игната территорию своими посещениями. Батальонный замполит Колька Филимонов пытался наставить Игната на путь истинный, но, после того, как сошел огромный синяк под обоими глазами, тоже укатил в городок и больше не появлялся.
Однажды Игнат проснулся в незнакомой палатке и увидел сидящего перед ним небритого субъекта, сжимающего обеими руками кухонный ножик.
- Почему не бреемся, товарищ солдат? – строго вопросил комбат, поднявшись, и отобрал у Херца, а это был он, ножик. Проведя по лезвию пальцем, отбросил нож в сторону со словами: - Не-е, этой хренью ты не побреешься. А ну, пошли ко мне. Прикажу Жилину организовать нам теплой водички, а то мне тоже не мешает привести себя в порядок. У тебя выпить чо есть? Не? Чо молчишь? Ну ладно, пошлю Жилина в деревню. Давай, пошли.
Вот так свела судьба европейского профессора и русского офицера. Казалось бы, два абсолютно разных человека, две диаметрально противоположных личности, но они вдруг потянулись друг к другу, как два полюса магнита.
Правда, в первые дни знакомства случилось одно недоразумение, чуть было не похоронившее их дружбу. Кельвин зашел в гости к Игнату, но того не оказалось на месте. В ожидании Кельвин уселся играть в шахматы с писарем Жилиным.
- Шпилин, шпилин, - приглашающее махнул рукой улыбающийся Херц, когда Игнат вошел в штабную палатку.
Игнат оторопело остановился в дверях, лицо его побагровело, огромные кулаки сжались до хруста.
- Это вы чо тут, шпилитесь?!... – казалось сейчас из ноздрей и ушей комбата повалит пар, а изо рта вырвется пламя. - Ах вы гомосеки гребаные! Я вам сейчас устрою «шпилин-шпилин».
Ничего не понимающий, насмерть перепуганный грозным видом надвигающегося Игната, Кельвин упал с табуретки. Не поднимаясь, быстро перебирая по полу руками и ногами, попятился в дальний угол.
-Тырщ мыр, тырщ мыр, - затараторил, сообразивший в чем дело, писарь. - Тырщ мыр, шпилин - это по ихнему играть. Он вас в шахматы играть звал, тырщ мыр.
Майор остановился, перевел взгляд с писаря на шахматную доску, потом снова на писаря, затем на забившегося в угол бледного Херца, и снова на писаря. Лицо его начало светлеть.
- Нука, метнись в деревню, - кивнул Игнат Жилину и когда понятливый писарь молниеносно скрылся за пологом, обратился к кельвину: - Ты это, Колян, когда уже русский язык выучишь? А?
И вот сейчас они сидели перед самогонным аппаратом, сделанным народным умельцем, служившим в батальоне Игната, и смотрели на капающую в плошку жидкость. Игнат разглагольствовал о темноте и невежестве несчастных европейцев. Кельвин наблюдал за появившимся невесть откуда, бродившим среди деревьев стариком, за плечами которого висело старенькое ружьишко.
- Игьнат, как есть это… э-э-э, - Херц ткнул пальцем в самогонный аппарат. - Как есть принцип работа самоконый аппарат?
- Я же говорю – темнота! Наливай, а то уйду! - Игнат схватил плошку, сделал глоток, поймал плошкой сорвавшуюся со змеевика каплю и протянул ее собеседнику.
Приняв плошку и сделав дробненький глоточек, Кельвин продолжил следить за мелькающим средь деревьев стариком.
- Как, гришь, работает? – Игнат не забыл о заданном вопросе. - Да очень просто на самом деле. Я бы даже сказал - гениально просто. Вовнутрь заливается бражка, ставится на огонь, в змеевике пары бражки охлаждаются и, конденсируясь, доставляют нам радость. Понял? Не?
- Нихт… э-э… не-е, - отрицательно мотнул головой Кельвин.
- Ну, ты, блин, Колян, ваще. Как вы там не вымерли до сих пор, я не понимаю? А? Чего тебе непонятно-то еще?
- Игьнат, но я не саливать брашка и не ставить на огонь. Твой зольдат сбираль аппарат из центрифуга, я ставить его этот пень. А утром видеть лужа шнапс высокая проба. Я, Игьнат, каждый день хотель тебя спрашивать, как это есть, но, как это, что-то отвлекало.
- Да? – Игнат в задумчивости уставился на загадочный аппарат, выдающий халявную самогонку. Но после полусекундного раздумья махнул рукой. - А разве я тебе не говорил, что в моем батальоне служат исключительно гении? А? Да в России в какое… в какого… в кого пальцем не ткни, одни сплошные гении. А в моем батальоне служат избранные, лучшие из лучших. Понял? Не?
Закончив объяснения, Игнат снова уставился на аппарат, задумавшись на этот раз немного дольше, и снова махнул рукой. В это время Кельвин широко раскрытыми от удивления глазами наблюдал, как старик с ружьем подошел вплотную к куполу и, словно бы не замечая мерцающей стены, проследовал дальше, скрывшись внутри.
- Это есть как? – ошеломленно произнес профессор.
- Как, как - и кучка, - передразнил его, сидящий спиной к куполу майор.
- Много пить шнапс не есть хорошо, - сделал вывод Херц, продолжая смотреть на то место, где в стене купола растворился старик.
- Правильно! – поддержал приятеля Игнат. - Пусть ваши шнапсы буржуи пьют. А мы будем кушать родной самогончик. Наливай, а то уйду!
Они сделали еще по глотку. Беседа разладилась. Кельвин достал из нагрудного кармана жилетки маникюрные щипчики и принялся приводить в порядок ногти. Игнат сосредоточенно выцарапывал на поверхности текстолитового столика какие-то загадочные формулы.
Минут через двадцать Кельвин вздрогнул и выронил в траву щипчики, увидев вышедшего из купола старика. К поясу у того был привязан за мохнатые лапки огромный белый гриб.
Шляпка того гриба была не меньше половинки баскетбольного мяча. Длинные, напоминающие заячьи, уши, растущие с одного края шляпки, будто ленточки бескозырки, волочились по земле.
- Э-э-это… есть, - затыкал в его сторону пальцем Кельвин.
- А-а, Тихоныч, привет! - поздоровался Игнат, увидев старика. - Опять за белыми гонялся?
- Тык вот жишь, тить его итить. Раньше-то бывало с ножичком за ним ходили, а у ентом годе прыткий гриб пошел. Без ружьишка не достать иначе, - Тихоныч подошел и, усевшись на свободный пенек, кивнул майору. - Привет, Игнатий. Чего эт ты, с фрицем дружбу водишь, чо ли?
Фриц продолжал заворожено разглядывать диковинный гриб.
- Пролетарии всех стран объединяйтесь! – ответил лозунгом советских времен Игнат. - А у тебя есть к нему какие-то претензии?
- Дык, нет. Дружи себе на здоровье, - пожал плечами Тихоныч. - Это, я что хотел спросить-то. А чего это твой посыльный, тить его, цельную неделю за допингом не прибегает? Никак в завязке ты нынче?
Не-е, Тихоныч, - засмеялся Игнат и показал на стоящий рядом аппарат. - Просто у нас тут свой аппаратик появился. Отведаешь нашенского, а?
- Та-а-к, - протянул старик и строго посмотрел на Кельвина. - Конкуренция значит, тить тебя итить? Вот оно значит как аукнулось то, что не добили мы вас фашистов в Отечественную…
- Не, не, не, Тихоныч, ты чо?! – замахал руками Игнат. - Какая к чертям конкуренция? Мы ж сугубо для личного пользования. А хочешь, можем договориться, будем излишки на обоюдовыгодных условиях тебе сдавать? А?
- Да? – Тихоныч перевел взгляд на плошку, где расходились круги от падающих капель. – Наливай!
- Тихонь-ич, - наконец подал голос Кельвин. - Разрешите вас спрашивать?
- У-у-э-эх! Хороша, зар-раза! – громогласно оценил качество напитка Тихоныч, сделав глоток, которому позавидовал даже Игнат. Вернув ополовиненную плошку под змеевик, он повернулся к Кельвину. - Спрашивай, немчура, разрешаю.
- Как вы ходить туда? – Кельвин показал в сторону купола.
- Жрать хотеть, вот и ходить. Если я ходить не буду, то кто мне грибы да ягоды носить будет? Вот ты, немчура, тить тебя итить, будешь мне грибы-ягоды носить?
- Нихт… не-ет, вы не понимать, - Кельвин отчаянно старался подобрать правильные русские слова. - Вот я ходить туда не могу. Игьнат тоже не ходить…
- Дык, енто поня-атно, тить его итить, - Тихоныч презрительно сплюнул. - Хрен вас нынешних заставишь жопу от пенька оторвать. Все бы вам кто-то принес, разжевал, да в рот поклал. А я сызмальства приучен о пропитании заботиться.
- Не-ет, не-ет, вы не понимать, - снова заговорил Кельвин. - Я сейчас буду показывать, как это есть.
Он вскочил с пенька и быстрым шагом направился к куполу.
- Э! Эй, Колян, ты куда? – окликнул его Игнат.
Но Кельвин уже дошел до невидимой грани и, развернувшись назад, возвращался к ним, вытянув вперед руки и глядя словно сквозь пространство остекленевшими глазами. Пройдя мимо столика, он скрылся в своей палатке. Приподняв полог и посмотрев на мирно сопящего, свернувшегося калачиком фрица, Тихоныч повернулся к Игнату.
- Ты ему это, тить его итить, много не наливай. Они народ слабый, - и Тихоныч покрутил пальцем у виска, словно бы слабость к питию у него приравнивалась к слабости ума. - Дык, это, чего ты там про обоюдо… тить его итить… выгодные условия-то говорил?
1часть
С момента появления купола прошло пять лет. Мир, раздираемый кризисом, решал более насущные проблемы, окончательно забыв о сибирском феномене, вблизи которого по-прежнему стояла теплая ранняя осень. Российское правительство, выплатив родственникам пропавших под куполом людей, как персонала Академгородка, так и жителей оказавшийся в той зоне деревень, значительные компенсации, тоже отложило эту проблему в «долгий ящик». Полк, прикомандированный для оцепления Купола, по причине сокращения расходов на Армию, расформировали.
> Из-за свертывания всех исследовательских программ и потери журналистского интереса к сибирскому феномену, мир так и не узнал, что некоторые жители единственной не поглощенной куполом деревеньки, буквально упирающейся околицей в его мерцающую стену, способны беспрепятственно ходить внутрь купола, порою принося оттуда довольно странные предметы непонятного предназначения. Эти предметы сталкеры сдавали за приличное вознаграждение в приемный пункт, организованный СП «МоХер», в котором опытным путем выяснялось примерное предназначение артефактов, после чего они выставлялись на аукцион в Интернете и приносили владельцам СП неплохую прибыль. Владели совместным предприятием Мосунов Игнат, бывший майор, уволенный из армии по причине сокращения оной и расформирования части, в которой он служил, и Кельвин Херц, профессор Европейского Научного Сообщества, некогда отправленный сюда в качестве руководителя исследовательской группы, да так здесь и прижившийся. Изначально они назвали свое предприятие «Мосунов энд Херц», но потом сократили до «МоХер», ибо Игнат заявил, что так звучит более благозвучно для российского восприятия.
- Тихоныч, Тихоныч, ну должон же быть какой-нить секрет-то, как в купол проходить? - канючил Ерема.
Ерема, сосед Тихоныча, был одним из тех обиженных судьбой жителей деревни, которых купол отказывался пропускать, усыпляя и отправляя домой мучиться жестоким похмельем. Вот Ерема и приставал к соседу, собравшемуся поохотиться за белыми грибами.
- Да тить тебя итить! Да замумукал ты меня, Ерема, в доску, - возмущался назойливости увязавшегося за ним мужика Тихоныч. - Да не знаю я никакого секрета, говорю тебе. Да может, я просто на лицо приятен ентому кумполу, тить его туда-сюда.
- Ага, рожей я, значит, не вышел? – обиделся тот. - Вот она классовая дискриминация, значит. Эх, нету на вас буржуев Советской Власти..
- Ды ну тя в пень, - отмахнулся Тихоныч. - Запричитал как малахольный. Какой я тебе буржуй? Иди вон на потеху посмотри, мож успокоишься, тить вотета вот.
У крыльца офиса «МоХер» сталкеры, гомоня и делая ставки, наблюдали за лопушиными боями. Ерема действительно отстал от Тихоныча и побрел к ним.
- Эй! Ставку делать будем? – окликнул с крыльца мохеровский офис-менеджер Жила.
Ерема демонстративно вывернул пустые карманы, из которых просыпались какие-то крошки, и Жила сразу потерял интерес к вновь прибывшему, продолжив что-то объяснять зырившему на происходящее внизу через глазок видеокамеры круглолицему коротышке явно японской национальности.
Два крупных куста репейника, шустро перебирая когтистыми ножками-корешками, перемещались по кругу под улюлюканье и свист сталкеров, не решаясь нападать друг на друга. Широкие листья нервно трепетали на расставленных в стороны ветках, ярко-красные ежики соцветий, словно глаза, постоянно были направлены на противника. Мощный покрытый редкими волосками корнехвост одного из лопухов, верхние соцветия которого возвышались не менее, чем на два метра, нервно бил по орешниковому плетню, огораживающему мини-арену. Второй лопух хоть и слегка поменьше, но зато более кустист, а корнехвост его, извивающийся по земле, словно жирная змеюка, пожалуй что и длиннее, нежели у соперника. Кое кто из зрителей, выломав из ближайших кустов лещины удилища подлиннее, теперь нетерпеливо подстегивали ими из-за плетня нежелающих сходиться бойцов.> - А ну, харэ вальсировать, балерины, мля! – орали из толпы. - Давай уже! Вали его на бок, ломай ему хобот!
Вдруг корнехвост коренастого серой молнией метнулся в сторону противника. Тот, успев среагировать, отклонился, отделавшись лишь одним распоротым листом, и в свою очередь нанес мощнейший удар сверху. Коренастый поднырнул под падающий на него корнехвост противника, и поставил над своими соцветиями классический блок. Два могучих корня схлестнулись и переплелись в смертельных узлах.
Зрители неиствовствовали, от крика и свиста закладывало уши. Увлеченно снимавший бой на камеру японец так сильно перегнулся через перила крыльца, что, не поймай его вовремя за шкирку вышедший из офиса Игнат, мог бы свернуть себе шею, спикировав аки камикадзе на булыжную отмостку.
Меж тем, сцепившиеся корнехвостами лопухи, постепенно подтягивали ими себя друг к другу. Вот соперники уже в пределах досягаемости самых длинных веток, и в воздух полетели зеленые ошметки рвущихся с треском листьев. Земля вокруг бойцов вмиг покрылась слоем качественно измельченного силоса. Сами же бойцы сошлись уже практически вплотную и напоминали теперь буро-зеленый вихрь, беснующийся в пределах арены. Казалось, будто он вот-вот оторвется от земли и поднимется над вершинами деревьев, продолжая в бешеном вращении раскидывать оборванные куски листьев, поломанные стебли и красные глазки не успевших созреть соцветий.
Но вот чей-то измочаленный корнехвост бессильно упал на землю. Победитель еще некоторое время продолжал в исступлении рвать противника, но вскоре тоже выбился из сил. Изодранные кусты боевых репейников так сильно переплелись друг с другом, что не было никакой возможности понять - кто победитель, а у того не было сил выпутаться из посмертных объятий поверженного им соперника, и он, ввинтив корненожки в землю, так и остался стоять посреди арены.
- Да кто победил-то, е-мое? – раздалось из притихшей толпы.
- А хрен их поймешь, - подал голос Ерема. - Их щас даже если расплести, все дно не узнать хто из них хто.
- Да-а, измочалили друг дружку на славу! – начались разговоры среди зрителей. - Первый раз такое вижу.
- Дык, и лопухов таких крупных ранее не было.
- А как же ставки-то? А? Слышь, Жила, ты, блин, как, мля, определишь, кто выиграл? А ну, вертай деньги, мля!
- Не баись, мужики, - заступился Игнат за своего бывшего батальонного писаря, а ныне офис-менеджера Жилина. - Все продумано заранее. Победитель определится по длине хвоста.
- А и точно! – обрадовались сталкеры. - У маленького-то хвост длиннее был.
- Оно у них, видать, тоже все как у людей – одному вся польза в рост, другому в корень.
- Эй, Сашка, хватит в носу ковыряться, - поманил рукой деревенского дурачка красномордый мужик, который больше всех переживал за свои кровные денежки, поставленные на одного из лопухов. - Поди распутай енто безобразие, а то не понятно нифига где чей хвост.
Сашка послушно поплелся к калитке в плетне, однако палец из носа не вынул. Проходя мимо Еремы, он спросил.
- Дядь Ерь, ты енто, деду Фоню не видел?
- Ды вон он, твой Афоня, - Ерема махнул рукой в сторону, где недавно скрылся за деревьями Тихоныч. - Пошел кумполу рожу свою показывать. Рожей он, видите ли, ему приглянулся, тьфу, мать его.
- Это как это? – Сашка остановился и даже вынул из носа палец. - Он же обещал меня с собой взять, когда в кумпол пойдет.
Телячьи глаза двухметрового бугая наполнились влагой, готовой вот-вот перелиться через края нижних век. Сашка переступил с ноги на ногу, громко всхлипнул и ринулся в указанном Еремой направлении.
- Эй! – несся ему в след крик красномордого. - Куда, твою медь?! А кто енту катавасию распутывать будет?!
Но Сашка, ничего не слыша, ломился напрямую сквозь кусты лещины и шиповника, огибая лишь стволы деревьев. Он давно мечтал стать настоящим сталкером, но бабушка запрещала ему даже близко подходить к куполу. Сашка бабушку слушался, ибо в наказание она могла запретить ему дудеть в большую бочку, невесть откуда взявшуюся в бабкином хозяйстве. А вчера к бабушке зашел самый первый деревенский сталкер, сосед дед Афоня. Пока они разговаривали о чем-то с бабушкой, Сашка, высунув от усердия кончик языка, скрипел давно требующими смазки петлями калитки, раскачивая ее туда-сюда.
- Деда Фоня, - обратился он к Тихонычу, заметив, что тот собирается уходить. - А что надо, чтобы сталкером стать?
- Чо надо, чо надо, - передразнил дед. - Надо вынуть палец из носа и отправиться под кумпол. Дылда вон какой вымахал, а все как дитя малое, тить тебя итить.
- Не-е, - Сашка еще усерднее заскрипел калиткой. - К кумполу мне бабушка не разрешает.
- Чойта? – Тихоныч обернулся к бабке. - Парню уж два десятка минуло, а ты, старая, все его от юбки отпустить не можешь.
- Так он жеш это… - замялась Сергеевна.
- Э-это вотэто, тить твою итить, - возмутился Тихоныч. - Дык как же ему не быть «это», когда он ни разу за околицу не выходил?
- Да куда ж он такой-то, - всплеснула руками бабка.
- А я его с собой возьму, - сгоряча пообещал Тихоныч. - Эй, Сашка, пойдешь со мной? Я тебя обучать буду.
От неожиданного счастья Сашка лишился дара речи, не так уж давно приобретенного, и лишь отчаянно кивал головой. При этом он от возбуждения с такой скоростью заскрипел калиткой, что скрип сперва слился в свист, потом перешел в шипение. Тут не выдержали шурупы, крепившие навесы к столбу, и Сашка, потеряв равновесие и взмахнув оторванной калиткой, отлетел прямо на собачью будку, раздавив ее всмятку. Пес по кличке Микрочел, лежащий в тени сарая на другом конце двора, тоскливо посмотрел на это недоразумение и вновь закрыл глаза, погрузившись в дрему. Он уже давно привык к подобным погромам своего жилища, и каждый раз, когда во дворе появлялся Сашка, опрометью кидался подальше от конуры.
- Кхе, - крякнул Тихоныч, созерцая радостно барахтающегося в обломках Сашку. - Вот жеш, тить его итить. Ну, ладно, Сергевна, я того, пошел, в смысле. Мда, ити его…
Он протянул было руку, чтобы отворить отсутствующую калитку, резко отдернул ее, словно обжегшись и, бросив взгляд на улыбающегося ему Сашку, заспешил восвояси.
2 часть
И вот теперь Тихоныч отправился в купол один, не сдержав данного обещания, и Сашке от этого было очень обидно. И он бежал, плача навзрыд и размазывая слезы по щекам.
Тихоныча догнал почти у самой границы купола.
- Чевой ты, тить твою итить? – удивился тот, обернувшись на топот и увидев несущегося на него дурачка.
- Деда Фоня, - прокричал Сашка, пытаясь затормозить, но по инерции пронесся мимо, скрылся в куполе, через мгновение вынырнул обратно. - Деда Фоня, ты ж обещал научить меня, как стать настоящим сталкером. Я с тобой пойду. Вот.
Сашка решительно вытер слезы и с серьезным видом засунул палец в нос, давая тем самым понять, что он от своего решения не отступится и других заставит держать свое слово.
- Ох, ё-о-о, - вспомнил Тихоныч свое вчерашнее обещание. - Дернул же меня черт… Слышь, Сашка, дык тебя ж Сергевна не отпустила.
- Да? – расстроено спросил тот, и его глаза вновь наполнились слезами.
- Ага, ити его тить, да, - облегченно выдохнув, закивал Тихоныч. - Сказала, мол, не пущу его с тобой.
- С тобой? – переспросил Сашка.
- Со мной, - подтвердил старик.
- Эх, жалко, - тяжело вздохнул Сашка. - Раз, деда, с тобой идти нельзя, значит, придется идти одному.
Еще раз тяжело вздохнув, Сашка с каким-то обреченным видом скрылся в куполе. Тихоныч около минуты ошарашено смотрел ему вслед, затем, опомнившись, кинулся вдогонку.
- Стой ты, черт безумный, тить тебя итить! – крикнул он, видя быстро удаляющуюся меж деревьев широкую спину. - Сашка! Да погоди ты!
Услышав старика, Сашка вернулся и вопросительно уставился на него.
- Ладнать, куда от тебя денешься, возьму тебя с собой, - отчаянно махнул рукой Тихоныч.
- Не, деда, мне с тобой нельзя, - виновато колупая пальцем ствол ближайшего дерева, произнес тот. - Мне с тобой бабушка не разрешает.
- Да? – удивленно спросил Тихоныч.
- Да, - кивнул Сашка, нанизав ноздрю на палец. – Ну, я пошел.
- Тьфу ты, тить тебя итить, - сгоряча сплюнул старик и заспешил за Сашкой. - Да погоди ты, дурень.
Они молча пошли рядом. Каждый о чем-то сосредоточенно думал.
Лес за мерцающей стеной на первый взгляд ничем не отличался от обычного. Разве что, было здесь тепло как летом, а потому все вокруг цвело и зеленело.
- Гриб! – заорал вдруг на весь лес Сашка, указывая вынутым из носа пальцем на затаившийся под кустом шиповника крупный белый гриб.
Гриб с перепугу подпрыгнул выше куста, тонко пискнул и опрометью бросился наутек.
- Чего ж ты орешь, тить твою итить, - возмутился Тихоныч, сбрасывая с плеча ружье. - Уйдет же теперь.
- Не уйдет! – задорно возразил Сашка, хватая кедровую шишку, перепрыгивающую с сосны на сосну, и запуская ее в улепетывающий гриб.
Бросок был такой силы, что шишка буквально впечатала гриб в оказавшийся на дороге пень. От мощного удара пень, гриб и шишка разлетелись на мелкие ошметки, распугав каких-то сереньких красноглазых зверушек, прыснувших во все стороны с поляны. От того места, где еще секунду назад стоял пень, исходило какое-то загадочное сияние. Сашка подошел, разворошил ногой труху и, наклонившись, что-то поднял.
- Глянь, деда, - показал он находку Тихонычу.
Тот еще не отошел от впечатлений, полученных от Сашкиной охоты, а, увидев черный кристалл на протянутой к нему ладони, и вовсе очумел.
- Это, как это, вотето, а, дык это, тить его итить, во, - вспомнив, наконец, что хотел сказать, Тихоныч вновь заворожено уставился на кристалл.
Кристалл походил на ощетинившегося черными иглами-лучиками ежика. Каждая иголочка, несмотря на свою абсолютную черноту, искрилась каким-то загадочным сиянием, а весь ежик озарял пространство вокруг себя мрачным мертвенно бледным светом.
- Целитель, итить его, это ж Целитель! – вновь переведя дыхание, восхищенно произнес Тихоныч. – Ну, ты, Сашка, это, ити его тить!
Сашка аж сам засиял от эдакой похвалы.
- Я теперь сталкер, деда?
- Ды сталкер, ити его, сталкер, - старик схватил кристалл с Сашкиной ладони и приложил к пояснице. - Дайка радикулит подлечу, а то, тить его, чого-та ноет с утра. Мож на погоду, а может, готовится скрутить, как в прошлом годе.
Еще в первый год образования купола такой кристалл принес Сальников Володька по прозвищу Сало. Он был вторым после Тихоныча, кто решился пройти сквозь мерцающую завесу. Если старик ходил в купол за белым грибом, то Салом двигала его природная любознательность. Потому и уходил он в зону купола гораздо дальше, чем Тихоныч. И однажды, пробыв под куполом несколько дней, вышел оттуда весь грязный, изодранный и с седыми прядями в черной шевелюре. Взгляд его был безумен, речь несвязна и непонятна, меж пальцев рук, прижатых к груди, просачивалось странное сияние. Первым встретил Володьку Кельвин Херц, живший тогда еще в своей палатке у самой мерцающей завесы. Он напоил Сало успокоительным, которое, не иссякая, капало из странного самогонного аппарата, и уложил его спать в своей палатке. Сам же поспешил в деревню, сообщить о Володькином появлении.
Мужики долго не могли понять о каком таком сталкере-шмалкере толковал им Херц, но, в конце концов, пошли с ним. Тогда-то в деревне и вошло в обиход это импортное слово, и всех способных проникать под завесу, теперь называли сталкерами.
Приводя в чувство Сало, мужики сами поочередно прикладывались к халявному успокоительному. В итоге все тоже успокоились и попадали рядом с Володькой. Кельвин долго смотрел на сотрясающуюся от дружного храпа палатку, размышляя о загадочной русской душе.
Целительские свойства черного кристалла, а это именно его сжимал в руках вернувшийся из под купола Сало, выявились к вечеру, когда мужики начали просыпаться, со стоном хватаясь за раскалывающиеся от похмелья головы. Сало просто приложил кристалл к голове каждого, и боли как не бывало. А у Гришки Заболотного даже сошел синяк и выровнялся переломанный в давнишней драке нос.
На следующий день у крыльца Володькиного дома с самого утра начали собираться деревенские жители. Все шли со своими болезнями. Кто просил срастить поломанную руку, кто излечить от бесплодия, кто избавить от некрасивой бородавки на носу. Сало никому не отказывал - прикладывал кристалл к проблемным местам, но наотрез оказывался рассказать, где он нашел такое чудо. И вообще, вечно разговорчивый Володька, стал крайне немногословным, отвечающий односложными репликами. Ерема даже натер себе фольгой от шоколадки фальшивый фингал под глазом, чтобы попасть на прием к новоявленному целителю и расспросить его о том, куда он ходил. Однако выведать ничего не удалось, а вот кристалл что-то так изменил в голове Еремы, что тот с тех пор не мог не только пить ничего спиртного, но даже от одного вида наполненного стакана его выворачивало наизнанку. Горю Еремы, как и радости его жены, не было предела. Он несколько дней подряд снова ходил на приемы к Салу, но кристалл так и не вернул ему восприимчивость к спиртному обратно.
А через неделю Сало исчез. Думали, ушел под купол и скоро вернется, но дни шли за днями, а обладатель уникального исцеляющего кристалла так и не появлялся. Возможно, сгинул где-то под куполом, а возможно просто сбежал от обрушившегося на него людского внимания. Так или иначе, но никто его больше не видел.
Черный кристалл, прозванный за свои свойства «Целителем» тоже больше никому не попадался. Хотя желающих найти его было много. Именно история с «Целителем» и породила сталкерский бум в деревне, но, как оказалось, не всякому дано проникнуть за занавес. То, что занавес не пропускает ученых и военных в деревне знали, но потому как Тихоныч и Сало проникали за него свободно, думали, что такая возможность отпущена каждому жителю их деревни. Ан нет. Кто-то проходил свободно, а кого-то купол погружал в состояние зомби и отправлял домой мучаться состоянием похмелья. По каким принципам шел отбор, не удалось выяснить никому. Ни кровное родство, ни пристрастие к алкоголю, ни цвет волос или глаз, ни что-либо другое не объединяло способных проникать под купол, или сталкеров, как с легкой руки импортного профессора их теперь называли. Одно было ясно - не жаловал купол женщин. Какая бы баба не погналась за удирающим под купол мужем, занавес становился ему надежной защитой, в том естественно случае, если сам он был сталкером. Единственным исключением была Василиска Немыкина, дочка директора местной школы, вздорная восемнадцатилетняя девчонка, по ошибке родившаяся не парнем.
За четыре года сталкерского бума, было найдено немало загадочных артефактов, но большая часть из них валялась бесполезным хламом на мохеровских складах по причине бесполезности. Возможно, Херцу пока не удалось выяснить их предназначение и способ активации, а может, они и действительно были просто необычными безделушками. Сперва Кельвин с Игнатом хотели продавать их по дешевке, как сувениры, но потом решили оставить, ибо крайней нужды не испытывали.
Поговаривали, что «Целителя» Сало принес из седого леса, но, после того, как в нем сгинули Бортников Яков и его племяш Серега, соваться туда никто не решался. Седой лес начинался километрах в тридцати к центру аномалии, но его граница не была стабильна. Иногда эта странная седина серебрила деревья и траву ближе к краю, иногда наоборот, отступала вглубь. Именно в зоне этих «приливов» мужики и находили артефакты. Их будто бы выплескивало «седой волной» из глубин аномалии. Но вот «Целитель» среди них не попадался.
И вот, подтверждая справедливость народной мудрости, гласящей, что дуракам везет, Сашка раздобыл - не поворачивается язык сказать: «нашел» - черный кристалл практически у самого края купола, там, куда никогда не доходила седая волна.
- Ишь ты, тить его итить, - восхитился результатом Тихоныч после всего лишь нескольких секунд кристаллотерапии и покрутил для демонстрации тазом, будто гимнастка, вращающая на талии гимнастический обруч. - Как молодой! Ну, Сашка, ну везунчик!
Охотник вернул сияющему от счастья Сашке кристалл и похлопал его по плечу.
- А я ж тебе чо говорил, тить тебя? Давно надо было тебе делом заняться. Скока можно за бабкину юбку держаться. На вот тебе тряпицу, - Тихоныч протянул Сашке носовой платок не первой свежести. Тот принял платок с благодарным видом и принялся старательно в него сморкаться.
- Ить ты, тить туда сюда, это ж чтобы «Целителя» завернуть.
- Какого целителя? – удивленно спросил Сашка, оглядываясь вокруг и возвращая старику изрядно потяжелевший платочек.
- Кхе, мда, итить его, - Тихоныч двумя пальцами принял платок и, поморщившись, повесил на ветку куста шиповника. Та брезгливо стряхнула сопливую тряпку, и весь куст как будто передернуло.
- Ладно, спрячь кристалл в карман, и пойдем, поищем еще пень. Похоже, «Целители», ити их тить, в пнях прячутся.
- Не пойду, - вдруг серьезно заявил Сашка, сразу как-то даже погрустнев.
- Чевой-то, тить тебя? – удивленно взметнул брови Тихоныч.
- Дык это, - Сашка виновато потупился и усиленно заковырял в носу. - Мне же, деда Фоня, бабушка запретила с тобой идти.
- Ти-и-ить же тебя итить, и бабку твою тоже, - всплеснул руками доведенный до предела сашкиной тупостью старик. - Да пошутил я. Не запрещала она. Просто хотел я проверить, настоящий ты сталкер, али так, сопля на ветке.
- Да-а?
- Да-а, ити ё мать. И не называй меня дедой Фоней! – аж притопнул взбеленившийся Тихоныч. - Зови меня как все - Тихонычем. Ну, или просто Афанасием Тихоновичем. И вынь палец, итить тебя в нос! Сталкер ты али дитя несмышленое?!
- Сталкер, сталкер, - Сашка вынул палец, но, кивнув, подтверждая, что он сталкер, вновь наткнулся на него носом.
Старик открыл было рот для очередного нравоучения, но махнул рукой и зашагал в лес. Сашка вприпрыжку поскакал за ним.
Разворошив несколько пеньков и не найдя в них ничего, кроме разбегающихся недовольных жучков, Тихоныч задумался, глядя на своего спутника. Тот, поймав очередную шишку и оседлав поваленное дерево, грыз кедровые орешки. Придушенная в могучей ладони шишка жалобно попискивала. Ее предшественница, откинутая Сашкой, уже пришла в себя и недовольно что-то верещала, приводя в порядок взлохмаченные чешуйки. От запасов, которые она выращивала на зиму, осталась лишь жалкая горка шелухи под Сашкиными ногами, и ей теперь придется охотиться на юркие лесные орешки и мелкие грибы. Слава Куполу, зимы в этих краях не случалось уже пятый год, а потому голодная смерть обобранным наглым пришельцем шишкам не грозила.
- Слушай, Сашка, - Тихоныч в задумчивости почесал затылок. - А чо, если ентот кристалл, тить его итить, тебе к маковке приложить? Вдруг он тебе мозг поправит, и ты вундеркиндером станешь.
- Не-е, - Сашка пнул горку шелухи, и та разлетелась по всей поляне. - Я сталкером хочу быть, а не этим ву… вутни…
- Дык это, вундеркиндер, ити его, этож и есть сталкер, только ума необыкновенного. Да-да. Немец ентот, Колька Херц рассказывал. Неушто ты умным не хочешь стать, тить тебя, а?
- Как дядя Херц? – заинтересовался Сашка.
- А то может и умнее, - подтвердил Тихоныч, уже представляя, как будет благодарна ему Сергеевна, когда он приведет из купола исцеленного здравомыслящего Сашку.
- Хочу, - кивнул Сашка, вытирая локтем с подбородка налипшую ореховую шелуху.
- Ну, так прикладывайся головой к кристаллу, - скомандовал старик.
То ли из-за того, что старик впопыхах посоветовал приложиться головой к кристаллу, а не приложить кристалл к голове, то ли из-за того, что Сашкины руки были заняты шелушением шишки, но он с размаху приложился к лежащему тут же на стволе «Целителю», словно решив клюнуть поваленное дерево.
- Ити его… - только и смог вымолвить Тихоныч, наблюдая, как от мощного удара лучи кристалла с хрустов вошли в ствол.
Сашка же, все сильнее вдавливая в дерево кристалл, продолжал грызть орешки и с интересом наблюдал за снующими по стволу прямо под его носом муравьями.
- Мда, тут либо дерево, ити его тить, станет разумным, либо кристалл поглупеет. Третьего, как грится, не дано, тить его вотета вот, - пробормотал старик, когда к нему вернулся дар речи, и, увидев, что кристалл погрузился в древесную плоть почти наполовину, уже громче прикрикнул: - Эй, хватит для первого разу, тить тебя в лоб! Выковыривай давай кристалл обратно, да пойдем дальше.
- А может еще приложиться? – Предложил Сашка, раздирая древесину, чтобы извлечь застрявшего «Целителя».
- Не-не, хватит, - всполошился Тихоныч. - А то ты так и то, что есть вышибешь. Вундеркиндером нужно становиться постепенно, тить тебя итить.
Глядя на то, как Сашка выковыривает кристалл, Тихоныч не заметил воткнувшийся в лоб дурачка обломок черного лучика, который через минуту словно бы растворился, затянувшись кожей. Лишь малюсенькая капелька крови оставалась на этом месте, но Сашка тут же смахнул ее рукавом вместе с выступившими от усердия каплями пота.
3 часть
Подстрелив, наконец, беляка, сталкер в сопровождении навязавшегося ученика отправился в обратный путь. Выйдя из купола, они догнали школьного директора, двигающегося уже знакомой всем в округе походкой сомнамбулы с вытянутыми вперед руками.
- Этому-то чего здесь надо было, тить его? – удивился старик, оглядывая Петра Алексеевича Немыкина, наряженного в необычный для него пятнистый комбинезон, из отворота которого все ж сияла белизной чистая рубашка, оттененная угольно-черным галстуком. - Никак тоже в сталкеры податься решил?
Так и вошли они втроем в деревню. Впереди с вытянутыми перед собой руками Немыкин, за ним, словно конвоир, с ружьем на плече Тихоныч, и плетущийся сзади заядлый исследователь собственного носа . Сопроводив директора домой, они узнали от его плачущей супруги, что Алексеич отправился на поиски два дня как пропавшей Василиски.
- Вот чертова девчонка, тить ее, - возмутился Тихоныч. - И в кого она у вас уродилась? Если б не была так похожа на Алексеича…
Тихоныч не договорил и, пообещав поспрашивать у мужиков, может, кто где видел Василиску, побрел домой. Сашка еще некоторое время топтался у дома Немыкиных. Он шел сюда в надежде увидеть нравившуюся ему девчонку и очень расстроился, узнав, что она пропала.
- Теть Тань, - увязался он за вышедшей из дому Васелискиной мамашей. - А когда Васелиска найдется?
- Ой, Сань, шел бы ты домой, - отмахнулась та от него. - Пойду вот сейчас к мохеровскому офису, попрошу мужиков поискать, чай не откажут.
Сашка остановился, активно шевеля пальцем мозг, стимулируя мыслительные процессы, и через полминуты снова догнал женщину.
- Теть Тань, а вы меня попросите поискать. Я теперь тоже сталкер. Я найду Василиску.
Татьяна Ефимовна только всхлипнула и прибавила шаг. Сделав вслед ей пару шагов, Сашка остановился и, развернувшись, рванул домой. Василиска всегда относилась к Сашке хорошо, при встрече улыбалась и обязательно о чем-либо спрашивала. Случалось даже колотила местных мальчишек, пытавшихся над ним издеваться. Паренек втайне был влюблен в девушку и мечтал жениться на ней, когда вырастет. Вот только бабушка никак не хотела сказать ему, когда же он, наконец, вырастет, а только тяжело вздыхала в ответ на подобные вопросы. И вот теперь, став настоящим сталкером, Сашка решил во что бы то ни стало отыскать Василиску, а если потребуется, то и спасти ее от какой-нить напасти. Новоявленный сталкер даже хотел, чтобы девушка обязательно оказалась в какой-либо беде, а он бы нашел ее и спасал, и спасал, и спасал….
Дома бабушки не оказалось, и собираться в путь ему пришлось самостоятельно. В вытащенный из под кровати старенький дорожный чемодан, который, вместе с Сашкой когда-то оставила мать, были уложены: игрушечный КАМАЗ, сверток подаренных ему трактористом Костей гаечных ключей с отломанными рожками, обложка от импортного журнала с изображением красивой тетеньки, и другие полезные вещи, которые могли пригодиться в дороге. Выйдя из дома, Сашка окинул взором двор в поисках еще каких-либо нужных вещей и, увидев двухсотлитровую бочку, решил было взять ее с собой, чтобы дудеть по дороге, но от этой мысли его отвлек Микрочел, вылезший из под крыльца и потягивающийся спросонья.
- Пойдешь со мной искать Василиску, - решительно сказал ему Сашка, вспомнив любимый сериал про Мухтара.
Услышав о такой перспективе, Микрочел снова забился под крыльцо. Сашка подошел к разбитой им давеча будке и взял валяющуюся цепь. Обычно Микрочел ходил по двору свободно, и только когда заходили незнакомые ему гости, его пристегивали к этой цепи. Сашка потянул за цепь, но та была насмерть приклепана к вкопанному в землю камазовскому кардану. Он потянул, надеясь оторвать, но вместо этого только вытянул кардан из грунта.
Увидев направляющегося к нему Сашку, вертящего в руке, словно богатырскую палицу, кардан с волочащейся за ним цепью, Микрочел понял, что деревянное крыльцо его не спасет, и, выскочив из-под него, черной молнией заметался по двору. Однако, обделив Сашку умом, природа наградила его не только недюженой силушкой, но и стремительной ловкостью. Не зря же он так лихо ловил в лесу кедровые шишки, а они-то уж куда шустрее Микрочела. Несколько минут спустя несчастный пес уже плелся за Сашкой пристегнутый к цепи. Зато бочку, к Сашкиному сожалению, пришлось оставить. Он сперва хотел было сложить в нее чемодан, Мкрочела и кардан с цепью, но вовремя сообразил, что тогда ее нельзя будет одевать сверху, чтобы дудеть и угугукать. А раз так, то и не было в ней никакого интереса.
По дороге Сашку, обдав пыльным облаком и выхлопными газами, обогнал большой черный джип. Джип остановился, скрипнув тормозами, и сдал назад. Из него вышел незнакомый Сашке горбоносый бородач и, загородив ему дорогу, присел и почесал указательным пальцем подбородок Микрочелу. Тот, непривыкший к подобным фамильярностям, коротко рыкнув, тяпнул наглеца за палец и тут же спрятался за Сашку.
- Вах, малэнкый, а горячий как джигит, - восхитился горбоносый, разглядывая укушенный палец.
- Ага, он у нас полдеревни покусал, - подтвердил Сашка. - Особенно пьяных не любит.
- Вах, какой грозный, - снова похвалил Микрочела незнакомец и обратился к Сашке: - Эй, скажи да, игидэ тут офис «МоХер»?
- Вон он, - ткнул пальцем Сашка. - А зачем вам? Вам сталкеры нужны? Я тоже сталкер.
- Какой еще сталкер-малкер? Мнэ «МоХер» нужен, - буркнул горбоносый, залезая в машину.
Проводив глазами джип, Сашка в компании с Микрочелом отправились дальше в сторону леса.
- И куда же ты меня тащишь, двуногое недоразумение? - прозвучало в голове у Сашки, когда они, миновав занавес, углубились в лес.
Сашка удивленно оглянулся, но никого не увидел. Да и голос прозвучал как-то странно, не вслух, а именно в голове.
- Чего головой крутишь, дылда? – снова прозвучал голос. - Да не дергай ты так за цепь! Больно же!
- Кто это? – снова заоглядывался Сашка. - Кто со мной говорит?
- А-а! – испуганно заскулив, кинулся от него Микрочел, но был остановлен натянутой цепью. - Ты меня понимаешь?! Ты со мной разговариваешь?!
- А-а-а, - в свою очередь шарахнулся от собаки Сашка, чуть не сломав Микрочелу шею рывком цепи. - Говорящая собака!
Долгие пять минут они смотрели в глаза друг другу, не решаясь что-либо произнести.
- Микрочел, - первым нарушил молчание Сашка.
- Чего? – тот держался от Сашки подальше, насколько позволяла цепь.
- Ты разговариваешь?
- Идиот, разве собаки могут разговаривать?
- Но я же тебя слышу.
- Я сам офигеваю с этого факта. Может это из-за того, что ты забыл всунуть палец в нос?
Сашка поспешно воткнул палец, чуть не подвесив Микрочела на цепи.
- Скажи что-нить.
- Не дергай цепь, придурок!
- Все равно слышу, - Сашка почесал спину карданом. При этом Микрочелу пришлось попрыгать на задних лапах, скуля и тявкая.
- Слушай ты… - рыкнул было пес на Сашку, когда тот наконец опустил кардан, но, прервав начатую реплику, перешел на более дипломатичный тон: - Отцепи цепь, а, Саш. Я и так с тобой пойду. Ну, куда я от тебя убегу? А? Ну, зачем тебе таскать эту железяку, тяжесть этакую? Ну, отцепи меня пожалста.
- Дак ты что, Микрочел, правда, говорить умеешь? – все никак не мог поверить Сашка.
- Да не могу я говорить, - Микрочел устало лег на траву, положив голову на передние лапы. - Я собака, а собаки могут только лаять. Гав-гав. Вот так. Гав-гав-гав. Слышал?
- Ага, - кивнул Сашка. - Слышал. А кто тогда со мной разговаривает?
- Я.
- Ты-ы? Но ты же можешь только гавкать? – Сашка был совсем сбит с толку.
- Смотри на меня внимательно, прид…, извиняюсь, Саша, - у Микрочела кончалось терпение, но приклепанная к кардану цепь была весомым аргументом, чтобы быть вежливым с внуком его хозяйки. - Ты видишь, как я открываю рот, когда разговариваю?
- Ух ты! Нет, - восхитился Сашка. - А как ты тогда говоришь?
- Я тебе уже сказал, что сам нифига не понимаю. Ты просто слышишь мои мысли. А я слышу твои. Так что можешь не хлопать зря пастью. Говори молча.
- Говорить молча?
Такой совет озадачил бы любого, более развитого в интеллектуальном развитии, ведь говорить молча, это все равно, что лежать стоя и тому подобное. Но Сашку это предложение ничуть не смутило.
- Дык это же хорошо. Если я буду разговаривать молча, то смогу одновременно грызть орешки, или дудеть в бочку, - тут он вспомнил, что бочку пришлось оставить, и тяжело вздохнул.
- Сань, - пес подполз и легонечко толкнул Сашкину ногу лапой. - Сань, ну отстегни цепь, а.
Сашка отстегнул карабин. Благодарный пес лизнул ему руку и тут же в панике отскочил за ближайший ствол. Сашка, крутя карданом, словно чудовищным кнутом, вертел над коловой цепь, с умилением слушая, как та со свистом рассекает воздух. Ш-шыр-р-р, разлетелась в мелкие дребезги размолоченная на лету шишка. Фьють, куст можжевельника еле успел пригнуть ветки. Шмяк, треснула Сашку в лоб большая щепка, отлетевшая от сбитой сухой ветки.
- Здорово! – восхищенно проговорил запыхавшийся детинушка, наконец-то насытившийся новой забавой, и аккуратно намотал цепь на кардан. - Полезная штуковина.
- Кхм… Александр, - опасливо выглянул из-за ствола Микрочел. - Позволь поинтересоваться, куда мы все-таки идем?
Паренек окинул взором окрест и удивленно воззрился на пса.
- Ты с кем разговариваешь?
- С тобой, прид… этот, Александр. Куда ты меня тащишь?
- Меня Александром только дядя Херц называет. Он умный. И ты, наверное, тоже. – Сашка присел и благодарно погладил пса по загривку.
- Да ладно те, - прищурился пес. - Куда мы идем-то, скажешь или нет?
- Мы идем спасать Василиску, потому что я теперь сталкер, - гордо выпятив грудь, заявил Сашка, взвалил кардан на плечо и, подхватив чемодан, зашагал в глубь леса.
- Спасать? – Микрочел бежал рядом, обнюхивая кусты и стволы деревьев, временами, подняв ногу, помечая понравившиеся. - От кого спасать-то?
- Не знаю, - честно признался горе-сталкер. - Надо сперва ее найти.
- А как мы будем ее искать?
- Очень просто, ты возьмешь след, и мы ее найдем.
- А где я возьму след?
Сашка остановился и уставился на Микрочела.
- Ты что, - спросил он удивленно, - кино про Мухтара не смотрел, что ли?
- Неа, не смотрел, - пес помечал очередной куст.
- Эх, ты, - с укоризной покачал головой парень и двинулся дальше.
Так переговариваясь и разглядывая окрестности, они уходили все дальше вглубь леса.
Re: Сталкер Сашка
4 часть
Из подкатившего к офису черного джипа вылез горбоносый бородач, одетый в светло-бежевые отутюженные брюки и белую тенниску. Бородач держал перед собой забинтованный носовым платком указательный палец правой руки.
- Эй, Азамат, ты здэсь посиди, да. Я сам пойду. Харашо?, - сказал он в салон автомобиля.
- Харашо, Иса, - ответили оттуда. - Будь там построже, да.
- Э-э, я сам знаю, как мнэ быть, да! – возмущенно воздел к небу забинтованный палец Иса. - Зачем учишь, а?
Не дожидаясь ответа, он хлопнул дверцей джипа и начал подниматься на высокое крыльцо «МоХера». Навстречу ему из дверей офиса вышел Кельвин. Увидев гостя, профессор подождал его на крыльце и, когда тот поднялся, вежливо обратился к нему:
- Здравствуйте. Вы, по какому вопросу?
За пять лет, проведенных в России, Кельвин научился довольно сносно разговаривать по-русски. Акцент его теперь почти не был заметен, разве что усиливался в тех случаях, когда Херц волновался.
- Минэ нужен кто тут главный в этот шухер-мухер, - горбоносый ткнул пальцем в двери офиса. - Игидэ его кабинет?
- Вы, наверное, имели сказать «МоХер»? – принял издевку за оговорку Кельвин. - Я совладелец этой фирмы. Мое имя Херц Кельвин Рафаилович. Можете обращаться ко мне.
- Вах, так ты нэрусскый, да? – горбоносый в деланном изумлении поднял брови.
- Разве это иметь значение? – наморщил лоб Херц.
- Э-э-э, канэшна имеет, слюшай. Ты дэлаешь свой бизнес-мизнес на нашэй многостарадальной русской зэмле, да, копаешь тут какой-то артефакт-шмартефакт, дэнги в банк-шманк кладэшь, да. А мы, настояшый русскый люди нэ знаем, что давать на еду своим дэткам будэм. Разве так харашо, скажи, да? Игидэ справэдливост, скажи?
Кельвин, ничего не понимая, смотрел на странного гостя. В это время к крыльцу подошел Тихоныч и, оббив грязь с керзачей о первый порожек, поднялся на крыльцо.
- Рафаилыч, эт самое, тить его итить, Сашка к тебе не забегал?
- Слюшай, э-э! – опять ткнул в небо забинтованным пальцем джигит. - Мы разговарываем, да. Зачем пэрэбиваишь?
- Да погоди ты, тить тебя в нос, - бесцеремонно отодвинул горбоносого в сторону Тихоныч.
От возмущения брови джигита поднялись так высоко, что и так небольшой промежуток между ними и коротко стриженными волосами почти исчез. Горбоносый тыкал вверх пальцем, делая кистью такие движения, будто ввинчивал его во что-то невидимое, и, открыв рот, хотел что-то сказать, но никак не мог найти слов, которые бы в полной мере выразили все его негодование. И он бы наверняка подобрал эти слова, если бы не впечатавшаяся ему в затылок дверь, распахнутая чьим-то могучим ударом. Кельвин проследил, как горбоносый, сметенный дверью, врезался в столб, поддерживающий навес над крыльцом, и остался стоять, любовно обняв его и устремив задумчивый взгляд куда-то в далекую даль. Блестя очками, из распахнутых дверей вышел Жилин и, увидев присутствующих на крыльце, смутился.
- Ой, извиняюсь, - промямлил офисменеджер. - Я думал, все уже ушли. Кельвин Рафаилыч, офис закрывать?
- Да ити ё тить, скройся ты, - Тихоныч втолкнул Жилина обратно и закрыл дверь. - Так приносил Сашка «Целителя», иль нет?
Упоминание о «Целителе» заставило Кельвина отвлечься от созерцания горбоносого пришельца.
- У Александра есть «Целитель»? Откуда? Он искать кристалл Владимира Сальникова?
- Ды нет, тить его. Он его сам под кумполом добыл, – пояснил Тихоныч. - Я ему подсказал, как да чо, ити ё, ну он и добыл кристалл из пня. Так был он, не?
- Не был он здесь, - ответил за Кельвина Жилин, вновь появившийся на крыльце через аккуратно приоткрытую дверь. - Я в окно видел, как он к куполу прошел. Еще чемодан тащил и псину свою черную на цепи вел.
- Тфу ты, тить его итить, - притопнул ногой Тихоныч и заспешил с крыльца.
- Подождите, Тихоныч, - побежал за ним Кельвин. - Как добыл из пня? Это действительно « Целитель»?
- Везет же дуракам, - проводив Херца и Тихоныча взглядом и запирая дверь, бурчал Жила. - Это ж надо, «Целителя» нашел. Даже страшно представить, за сколько миллионов можно такой кристалл продать. Ну, нафига это все дурачку…
Жила замкнул дверь, повернулся и вздрогнул – прямо перед ним стоял бородатый горбоносый тип, с лицом явно кавказкой национальности. Джигит, придя в себя и отлепившись от столба, услышал бурчание Жилы, и слова про миллионы очень его заинтересовали.
- Эй, дарагой, скажи, да, какой такой кристалл? Скажи, да, - Иса старался хмурить брови, чтобы выглядеть более грозно, но набухающая на ушибленном дверью затылке шишка натягивала кожу, заставляя брови вновь ползти вверх. И эта борьба за обладание бровями между шишкой и джигитом выглядела столь комично, что Жила, не сдержавшись, фыркнул. Фыркнул и тут же побледнел, уставившись в черный ствол пистолета, направленный ему в лоб.
- Я клоун, да? Тэбэ смэшно, да? Э-э, скажи, я клоун, да? – выведенный из себя горбоносый даже приплясывал от негодования.
- И-и-извиняюсь, - перепуганный Жила жался к закрытой двери, прижимая трясущиеся руки к груди. - Я не, не хотел вас обидеть. Извини-ите пожалуйста.
- Гавары, что ты сказал про кристалл, сабака!
И Жилин, заикаясь и протирая постоянно запотевающие очки, рассказал все, что знал о «Целителе». Иса слушал внимательно, лишь пару раз вставив свое «вах». Когда Жилин закончил, джигит заспешил к машине, оставив трясущегося от страха писаря. Джип сотрясался от могучего храпа, казалось, будто черный металлический гигант сам решил поспать, пока хозяин решает свои проблемы, и вот всхрапнул во сне. Стайка воробьев испуганно взметнулась с плетня в воздух, когда через открытую Исой дверь храп вырвался наружу с утроенной громкостью.
- Э-эй, Азамат! – крикнул джигит, но его слова снесло храпом в сторону, и они так и не долетели до ушей спящего Азамата. Тогда Иса нажал на сигнал, и окрестности сотряс громкий паровозный гудок.
- А-а-а, - кто-то испуганно подскочил внутри, послышался глухой удар, и на крыше джипа появилась большая круглая выпуклость.
- Вах, - сказал Иса и потрогал появившуюся выпуклость. - Зачем так здэлал, а?
- Минэ сон нэхороший был, - объяснил голос из машины. - Ты давай расскажи как успехи, да.
- Э-э, Азамат, план операция менят будэм, да, - сказал джигит, поочередно поглаживая то шишку на своем затылке, то шишку на крыше автомобиля, словно сравнивая их. - Есть другое дело. Надо забрать одын ма-алэнкий кристалл у мэстного дурачка, и ми будэм самыми богатыми джигитами в наш аул.
- Вах, Иса, давай забирем скорей этот кристалл, да! - в машине нетерпеливо завозились, заставив ее натужно заскрипеть рессорами. - Игидэ этот дурачок?
- Это тот русский с чемоданом, чей собака минэ за палец укусил, - пояснил Иса, усаживаясь за руль. - Минэ показали, куда он пошел.
Дверь за джигитом захлопнулась, взревел мотор, и, нетерпеливо буксонув всеми четырьмя колесами, джип рванул в сторону леса. Все еще не пришедший в себя от испуга Жилин наблюдал с крыльца, как огромный автомобиль, ловко маневрируя между стволами деревьев и подминая низкие кустарники, все дальше удалялся в сторону купола.
Увидев преграждающую дорогу мерцающую завесу, Иса, удивленно вахнув, не стал останавливаться, а лишь сбавил скорость, решив подъехать поближе к странному феномену. Не доезжая нескольких метров до завесы, джип вдруг заглох. Не успели колеса машины окончательно остановиться, как задняя дверь распахнулась, и из нее, с трудом протискиваясь, вылез Азамат, фигуре которого позавидовали бы самой жгучей завистью лучшие борцы сумо. Выбравшись из машины, гигант вытянул перед собой руки, развернулся в юго-западном направлении и, тяжелой, но решительной поступью, направился прочь.
- Э-э, Азамат, зачем так далэко пошел? Издэсь рядом кустики есть, - по своему понял действия товарища Иса и, выйдя из джипа, пнул по колесу, - Почему заглох, а?
Автомобиль ответил безмолвием и Иса повернулся к загадочной завесе, переливающейся зеленовато-голубыми искорками.
- Вах! – в который раз за последний час удивился джигит. – Ичито это?
Он подошел вплотную и ткнул в завесу все еще обернутым в платок пальцем. Палец прошел сквозь нее, не ощутив никакого препятствия. Вслед за пальцем под купол проник и весь Иса и через несколько секунд вынырнул обратно.
- Азамат! – крикнул он в сторону кустов, у которых последний раз видел здоровяка. - Как дэла здэлаешь, пасматры за машиной, да.
И не дожидаясь ответа, снова скрылся под куполом.
5 часть
Будто гигантский чирей вздулся на дне первозданного океана. Струя раскаленного газа и пепла вырвалась из разверзшегося жерла и, испаряя воду, взметнулась на многие километры вверх. В самой верхней точке, до которой вулкану хватило сил добросить свои испражнения, бурлящая взвесь стала расползаться в разные стороны грязной пепельной тучей, образуя как бы шляпку гриба. Вздыбившаяся вокруг жерла земля беспрестанно покрывалась вырывающейся из земных недр лавой. Лава сразу остывала, отдавая тепло океанской воде и мгновенно испаряя ее. На остывшую лаву тут же накатывала новая волна, извергнутая чудовищной силой через вулканическое жерло, И так, слой за слоем, из океана поднимался остров, которому, через много миллионов лет, было суждено стать самой высокой вершиной горной гряды, вздыбившейся в результате действия тектонических процессов земной коры. Минули еще многие миллионы лет. Горы состарились и частично разрушились, раздираемые перепадами температур и ураганными ветрами, и вновь погрузились в океан. Пещеры, расщелины и трещины, покрывающие их, дали пристанище многочисленным обитателям океанских вод. Одну маленькую пещерку на вершине горной гряды облюбовала для кладки яиц самка доисторического осьминога. Прилепив гроздь к потолку пещеры, она встала на страже, отгоняя непрошеных гостей. И когда до момента вылупления потомства оставались считанные дни, в землю врезался гигантский астероид, вызвав целую череду катаклизмов, сместив земную орбиту и изменив угол наклона Земной оси. Из-за резко понизившейся температуры, верхние слои океана мгновенно сковала многокилометровая толща льда, убив все живое. Захватила ледяная стихия и вершину самой высокой горы, некогда бывшую основанием того вулкана. Маленькую пещерку на вершине буквально схлопнуло чудовищным ледяным давлением, законсервировав в камне гроздь осьминожьих яиц.
Великий холод, коснувшийся полюса Земли, порождал все новые массы льда, которые, не выдержав давления, двинулись из океана на материк. Вершины старых гор, захваченные льдом, с ужасающим треском и скрежетом отсоединялись от своих оснований и, влекомые всесокрушающей и всепоглощающей силой, выносились за многие километры на сушу. Та же участь постигла и скалу, в которой некогда была пещера. Вот ледяная масса остановилась, а затем, истаяв, отступила обратно в океан, оставив после себя ровную болотистую равнину, то тут, то там покрытую отшлифованными валунами, бывшими некогда частью горной гряды, оставшейся в глубинах океана. Века сменялись веками, тысячелетия – тысячелетиями, валуны продолжали лежать там, где их оставил ледник. Многие исчезли без следа, разрушившись, или полностью погрузившись в землю. И лишь покрытая густым слоем мха вершина той, самой первой горы, торчала невысоким валуном посреди таежной поляны.
Тончайшие нити корней мха веками протискивались внутрь камня, растворяя и высасывая из него все, что могли. В тот день они пробили окаменевшую оболочку осминожьих яиц и впились в зародыши, развитие которых остановилось миллионы лет назад. На поляну вышла молодая самка пятнистого оленя и, увидев сочный мох, принялась соскребать его с камня, смачно пережевывая мягкую зелень. В это время над тайгой поднялся огненный шар, вырвавшийся из лабораторий Академгородка, и, осенив окрестности неизвестным облучением, иссяк, отдав энергию куполу. Жесткая волна излучения накрыла и поляну, на которой олениха лакомилась мхом. Излучение пронзило камень и, породив невероятные физико-химические процессы в древних зародышах и изменившись, сотней, наподобие электрических, разрядов метнулось обратно сквозь нити корней мха, выстрелило снопом голубоватых искр в олениху. Словно маленькие иголочки воткнулись в тело животного. Самка, всхрапнув, отскочила от камня и тут же упала на траву из-за сведенных судорогой конечностей. Несколько минут она билась в конвульсиях, но вот затихла, лишь небольшие судороги время от времени пробегали по ее телу. Прошло еще около получаса, и олениха поднялась и побежала в лес, унося в своем чреве зарождающуюся новую жизнь.
***
Игнат возвращался в деревню в отличном настроении. На заднем сиденье автомобиля лежал новый спутниковый модем, а к багажнику на крыше была прикреплена спутниковая тарелка. В бардачке лежал договор с новым провайдером. Теперь работать в Интернете будет легче. Кельвин перестанет ворчать по поводу медленной скорости и постоянных сбоев. Вот только в понедельник нужно еще раз съездить в район за настройщиком.
- Ё-о-о, твою мать! – от резкого торможения машину подбросило и развернуло поперек дороги. Двигатель обиженно взревел и заглох.
Игнат, продолжая машинально давить на тормоз, смотрел выпученными глазами на вышедшего из придорожных кустов прямо под колеса его «нивы» огромного человека, одетого в черные туфли, спортивный костюм и большую каракулевую кепку. Гигант пересекал дорогу, вытянув перед собой руки и устремив взгляд в какую-то неведомую даль.
- Это что еще за джигит пытался проникнуть под купол? – удивленно произнес Игнат, - И куда купол его отправил? Если, как обычно, домой, то… Сколько ж тысяч километров отсюда до его родных гор? Кхм, ладно, узнаю в деревне, что это за генацвали, и почему его отпустили одного.
Посмотрев, как джигит вломился в заросли на другой стороне дороги и исчез в них, Игнат завел машину и покатил дальше, прикидывая про себя, что стало бы с его «нивой», не затормози он вовремя, и заметил бы этот человек-гора, что в него врезалась какая-то жалкая машиненка?
***
- Э-э, этот русскый савсэм сумасшедший, - прошептал Иса, наблюдая из-за дерева, как Сашка разговаривает с собакой.
После проникновения за мерцающий занавес, джигит, ориентируясь по примятой траве, кинулся вслед за Сашкой. За время, прошедшее после их встречи на дороге, молодой сталкер успел довольно далеко углубиться в лес, и Иса протопал пару километров, прежде чем нагнал его. В его планах было напасть на Сашку без лишних разговоров и отнять у него драгоценный кристалл. Но, услышав, как Сашка с кем-то разговаривает, Иса притаился за ближайшим стволом дерева и решил понаблюдать. Когда понял, что тот беседует с собственным псом, хотел было выйти и воплотить свои планы в жизнь, но тут Сашка присел, отстегнул цепь от собачьего ошейника и, поднявшись, стал с легкостью крутить ею над головой, вертя в руке кардан от какого-то большого автомобиля или трактора, к которому была приделана эта цепь. Видя, как под ударами цепи разлетаются в прах толстые сучья, попавшие под этот пропеллер, Иса нервно сглотнул, подумав о милости Аллаха, который не дал ему несвоевременно выйти на поляну. Осталось только пожалеть, что не взял с собой здоровяка Азамата. Тот бы вмиг скрутил этого русского идиота.
- Вах, - в лицо Исе брызнул целый рой колючих щепок от разлетевшегося сучка. - Дурак савсэм, да. Зачем так дэлать? Так опасно для окружающих, эй.
Отпрянувший за ствол джигит, достал пистолет. Он не любил убивать, но этот ненормальный просто не оставил другого выбора. Подняв ствол кверху, Иса размышлял, стрелять ли сразу в голову, или только ранить, дав дурачку шанс выжить. Пока он размышлял, нечто, похожее на палец, опустилось сверху и воткнулось в ствол его оружия. Джигит скользнул взглядом вверх, и мысли в его голове смешались в один беспорядочный клубок, завертелись сумбурным вихрем и расплескались во все стороны, оставив девственно чистое пространство. Палец, столь любопытно залезший в ствол пистолета, кверху расширялся, превращаясь в буро-зеленое щупальце, покрытое рядами нежно-розовых присосок. Иса поднял взгляд еще выше, и от увиденного там пустота, образовавшаяся в его голове, заволокла весь мир, заставив джигита тоненько пискнув погрузиться в глубокий обморок. Над ним висел пятнистый олень, из тела которого вместо ног росли восемь осминожьих щупалец, каждое размером с хорошего питона. Зацепившись щупальцами за ветки, монстр с любопытством разглядывал странную, пахнущую чем-то незнакомым, черную железяку, оставленную ему двуногим существом, улегшимся вдруг у корней дерева.
***
Начинало смеркаться, когда Микрочел поймал белый гриб и теперь нес его в зубах, ожидая, когда хозяин выберет место для ночлега и разведет огонь, чтобы пожарить добычу. Сашка же вспомнив, что забыл взять спички, а вернее, даже и не подумал об этом, решил не останавливаться, пока не придумает, как развести костер. Он перебрал в уме все вещи, что лежали в чемодане, но никак не мог придумать, как они могут помочь в нарисовавшейся проблеме..
- Долго мы еще будем идти? – недовольно осведомился пес, - Скоро совсем темно станет.
- Ты грибы сырые любишь? – вместо ответа, поинтересовался Сашка, - Если любишь – ешь. А я себе шишек наловлю.
- Шишки уже попрятались на ночь. – сообщил пес. - И сырые грибы я не ем. А к чему ты это спросил?
- У меня нет… - Сашка хотел было честно признаться в отсутствии спичек, но вдруг заметил какой-то блеск меж деревьев. - Что это там?
- Судя по запаху дыма, там горит костер, - Микрочелу по причине малого роста и высоких кустов, блеск костра заметен не был, но собачий нюх в сгущавшейся тьме был надежнее зрения.
- Наверное, это кто-то из сталкеров, - предположил Сашка. - Пошли скорей. Может, он видел Василиску.
Путники прибавили шаг, не заметив, как в темноте пересекли границу седого леса. До казавшегося близким огня пришлось идти минут двадцать. Когда они вышли на поляну, посреди которой горел костер, в лесу окончательно стемнело. Слабый свет луны не пробивался сквозь завесу купола, о звездах и говорить нечего, потому в лесу ночью темнота была абсолютной. Но поляна была освещена ярким светом костра.
- Странно, - Микрочел остановился на краю поляны. - Никого нет. Кто же развел огонь?
- Может в кустики отошли, - Сашка проследовал к огню и опустил на траву чемодан, положив на него кардан, обмотанный цепью. - Ух ты-ы, жареные грибочки!
- Эй, куда?! Куда жрешь без разрешения?! – возмутился было пес, но Сашка уже засунул в рот внушительный ломоть и чавкал с весьма довольным видом.
- Фкуфнотыща, - прочавкал парень, усаживаясь поудобней перед большим листом лопуха, на котором были разложены жареные куски грибов. - А попить тут ничего нет?
Микрочел опустил добычу на землю и, повернувшись к лесу, тихонько зарычал. Шерсть на его загривке поднялась дыбом, и он начал пятиться к огню, у которого Сашка продолжал с аппетитом уплетать приготовленную кем-то снедь.
- А-а-а, - вдруг широко зевнул молодой сталкер. - Чего-та устал я сегодня. Микрочел, я посплю, а ты… хр-р-р…
Не договорив, Сашка захрапел, свесив голову на грудь, и уже не видел, как из темноты на поляну метнулись неясные тени.
***
- А вот и джип, - сказал участковый, капитан Петренко Алексей Алексеевич, или просто Лексеич, выходя на поляну.
За ним подтянулись Игнат, Тихоныч, офис-менеджер Жилин и пара сталкеров. Чуть позже к ним присоединились смурной Немыкин, явно страдающий похмельем после встречи с куполом, а так же хнычущие директорская супруга и Сашкина бабка.
- На этом тот кавказец приезжал? – кивая на автомобиль, спросил Жилу Игнат.
- На этом, - подтвердил тот. - В нем еще один был. Но я его не видел, только слышал.
- То, наверное, был тот пешеход, который вчера чуть не наступил на мою машину, - Игнат передернул плечами, вспоминая неожиданно вышагнувшего из придорожных кустов гиганта.
- Ну-ка, отойдите в сторонку. Отойдите, кому сказал! Щас позатопчете мне тут все следы, - приказал участковый и забубнил, осматривая автомобиль: - Та-ак, двигатель холодный, ага, следов борьбы в салоне нет…
- Куда, тить его итить, горбоносый-то делся? – осмотрелся вокруг Тихоныч. – Неужто, кумпол его пропустил, ити его в туман?
- Не-е, Тихоныч, не может быть, - возразил Юрка, самый молодой из двоих пришедших с ними сталкеров, невысокий, но коренастый, рыжий парень. - Не мог купол не местного пропустить. Он и местных-то не всех пропускает.
- А куда ж он делся тогда, тить его?
- Может, купол его тоже домой отправил, только другой дорогой, - предположил Юрка.
- Или раньше, - поддержал предположение товарища второй сталкер, коротко стриженый бородач с приплюснутым носом, Савелий Норкин, по прозвищу Вьетнамец. - Или позже.
- Посмотрим, что нам органы скажут, - кивнул на участкового Игнат.
Тот, такая и агакая, ползал по траве на четвереньках, рассматривая и обнюхивая какие-то следы. Все в ожидании уставились на представителя закона. Лексеич прополз на четвереньках к кустам, за которыми вчера скрылся Азамат.
- Так, ага, понятно, - поднялся он, отряхивая колени. - Судя по величине и глубине следа, здесь прошел какой-то гигант. Наверняка тот, что попался тебе, Игнат, на дороге. С ним все ясно.
Участковый вернулся к джипу и, снова упав на колени и взяв очередной след, пополз в сторону завесы.
- Ага, вот еще чьи-то следы, - и он скрылся в куполе, оставив снаружи только подошвы ботинок, но через минуту выполз обратно, разглядывая и обнюхивая правую ладонь, измазанную в нечто коричневое. - Так, ага, собачье…
Кое-кто из зрителей прыснул, сдерживая смех.
- Так, что мы имеем, - деловито проговорил Лексеич, с невозмутимым видом оттирая ладошку о траву. - Вчера здесь прошли Сашка со своим псом.
Участковый, прервавшись, понюхал ладонь и, вероятно не удовлетворившись результатами, снова принялся тереть ее о траву.
– Шли они оттуда, - свободной рукой он показал в сторону деревни, затем махнул в сторону мохеровского офиса. - Через некоторое время оттуда подъехал этот автомобиль. Из автомобиля вышли двое. Один сразу отправился в юго-западном направлении, другой, найдя Сашкин след, отправился за ним под купол.
- Неужто, купол пропустил чужого?! – не поверил Юрка.
- Факты – вещь упрямая, - пожал плечами милиционер. - Второй отправился за Сашкой. Цель преследования нам, исходя из показаний гражданина Жилина, ясна – завладеть черным кристаллом, прозванным в народе «Целителем»…
- Ой, да што же энто делается-то! - заголосила Сергеевна. - Да нешто угробил маво внучика энтот убивец нечестивый-то!
- Тьфу ты, тить тебя под юбку, дура старая! – подпрыгнул с перепугу, стоявший перед бабкой Тихоныч. - Что ж ты орешь прямо в ухо?! Скажи спасибо, что я нутром крепок, а то пришлось бы тебе, тить тебя итить, портки мои отстирывать.
Сергеевна заревела, не сбавляя громкости. К ней присоединилась Татьяна, вспоминая пропавшую дочку Василиску.
- Молчать! – рявкнул Лексеич. - Поплачьте тут у меня!
Женщины, и правда, притихли от грозного окрика милиционера и теперь лишь тихонечко хныкали, утирая глаза платочками.
- Преследователь к машине не вернулся, значит, цели своей не достиг, потому нечего загодя хоронить Сашку. Да и у Василиски ружьишко имеется. Да-да, Петр Алексеич, - ответил участковый на удивленный взгляд Немыкина. - Знаю я о незаконном вооружении твоей дочурки. Все хотел конфисковать, да как-то руки не доходили. Ну, да она девка боевая, вернется – помогу оформить официально. И не ной, Татьяна! Вернется твоя Василиса! Не той она закваски, чтобы пропасть зазря.
Лексеич машинально вытер вспотевший лоб ладонью, которую только что усиленно тер о траву, окрасив его в зелено-травяной цвет. Затем зачем-то провел по щекам, как бы проверяя их на гладковыбритость. Сталкеры, увидев его боевой макияж, надули щеки, схватились за животы и убежали за деревья. Оттуда донеслось какое-то то ли кваканье, то ли всхлипывание.
- Чего это они? – удивился участковый.
- Мужчины, тить их вотета вот, на людях не плачут, - многозначительно произнес Тихоныч, с каким-то деланным равнодушием разглядывая лицо Лексеича.
- Извините, - подал голос, молчавший до сих пор, Немыкин и задал извечно мучающий русскую интеллигенцию вопрос: - А делать-то что будем?
- Делать ничего не будем, - отрубил милиционер: - У нас нет времени для того, чтобы что-то делать. Преступник вооружен и, как говорится, очень опасен, а потому, будем срочно отправлять поисковую группу. Я за старшего. Тихоныч – проводником. С нами Юрий и Савелий. Эй, вы там долго еще рыдать будете?!
- Мы уже закончили, - выскочили из кустов сталкеры, на ходу вытирая слезы.
- Извините, господа, я пойду с вами! – решительно поправил галстук Немыкин.
- Да куда ж тебе, господи, - всплеснула руками Татьяна. - Ты уже сходил вчера… Насилу отпоила рассолом…
- Мда, извините, - смутился школьный директор и, поморщившись, взялся за голову, все еще гудевшую от послекупольного похмелья.
- Жилин, метнись по быстрому в магазин, - распорядился Игнат. - Закупи мужикам чего-нибудь перекусить в дорогу. Мало ли, как долго поиски продлятся.
- Для сугреву чего не забудь, тить тебя в пятку, - крикнул вслед исполнительному Жиле Тихоныч.
6 часть
Очнувшись, Иса долгое время лежал, не открывая глаз и вспоминая, что с ним произошло. Он вспомнил все до того момента, как достал пистолет. Дальше вспоминался какой-то кошмар, которого никак не могло быть в реальности. Поразмышляв, Иса пришел к выводу, что ему, скорее всего, случайно досталось цепью, которую крутил дурачок, а неведомый монстр почудился в бреду. Утвердившись в этой мысли, он решил, наконец, открыть глаза. Открыл. Ничего не изменилось – как было темно, так и осталось. Джигита, решившего, что он ослеп, охватила паника. Дрожащими руками он ощупал карманы в поисках зажигалки. Только чиркнув кремнем и увидев огонек и часть освещенного им ствола дерева, облегченно вздохнул. Он не ослеп, просто провалялся в обмороке до ночи. А в безлунные ночи в лесу всегда бывает кромешная тьма.
Шр-р-р – пролетело что-то неведомое рядом с головой джигита, явно привлеченное огоньком зажигалки. Иса от неожиданности вздрогнул, выронив зажигалку в траву, и принялся лихорадочно шарить руками в поисках пропажи. Ладонь наткнулась на что-то противное слизистое, тут же зашипевшее по-змеиному и отпрянувшее в сторону.
- Вах! – отдернул руки джигит и резко вскочил на ноги, врезавшись макушкой в невидимую в темноте низко растущую толстую ветку. Сознание вновь покинуло многострадальную голову, и тело безвольно опустилось на прежнее место.
Второй раз горец очнулся от утреннего холода. Зябко передернув плечами, он спугнул крупную кедровую шишку, кинувшуюся вверх по стволу и скрывшуюся в ветвях. Иса снова закрыл глаза, решив, что он все еще спит, а бегающая по стволу шишка ему просто снится. Полежав так несколько минут и окончательно замерзнув, все же открыл глаза и сел, прислонившись спиной к стволу. Метрах в пятидесяти перед ним меж деревьями брел куда-то куст репейника. Иса проводил его затуманенным взглядом и потрогал свою голову.
- Вах, - поморщился, обследовав ушибленное темечко, и с сожалением вспомнил про оставленную в джипе кепку. В ушибленной голове родилась идея вложить в кепку круг из толстой фанеры, подложив под него кусок поролона, и никогда ее не снимать имея дело с русскими.
Зажигалка нашлась сразу, а вот в поисках пистолета Иса обшарил всю траву в радиусе трех метров и, не найдя, вспомнил привидевшегося ему монстра, всунувшего конец щупальца в ствол.
- Нет, - потряс головой Иса. - Это минэ прыснилось, а пистолет дурачок забырал.
Продолжать в таком состоянии преследование дурачка, оказавшегося не такой уж и легкой добычей, да к тому же теперь еще и, вероятно, вооруженного трофейным пистолетом, джигит не решился. Необходимо было вернуться к джипу и взять с собой здоровяка Азамата. А главное - сразу же одеть кепку.
Уже подходя к завесе, Иса заметил показавшуюся из нее милицейскую фуражку и отпрыгнул за ближайший ствол. Осторожно выглянув из-за него, он увидел, как из завесы выполз на четвереньках милицейский капитан и вляпался правой ладонью в собачьи фекалии, замеченные Исой еще вчера, когда он отправился в преследование и искал следы, чтобы определить направление. Вляпавшийся милиционер дал задний ход и снова скрылся за мерцающей стеной. Джигит крадучись пробрался к кустам, прямо через которые проходила завеса, и, забравшись в них, осторожно выглянул на другую сторону. То, что он увидел, ему не понравилось. На поляне у джипа собралось много народу. Как минимум трое были вооружены охотничьими ружьями. Плакали две какие-то женщины. О чем-то говорил тот жалкий очкарик, которого Иса расспрашивал про кристалл. Но, самое главное, нигде не было видно Азамата. Куда же он делся? Неужели повязали? Или вовремя заметил опасность и спрятался? Нет, Азамат не будет прятаться. Скорее всего, все же повязали. Не зря же плачут эти женщины, наверняка здоровяк Азамат свернул шеи паре-тройке местных, прежде чем им удалось его скрутить.
Поняв, что джип со всем своим содержимым для него пока недоступен, Иса так же сообразил, что теперь эти люди скорее всего отправятся на поиски дурачка. Ведь очкарик наверняка рассказал им все, о чем его расспрашивал Иса. А значит, если они догонят дурачка первыми, кристалл будет для него потерян. Нужно было спешить.
- Дэржись, брат, - шепотом произнес Иса, как будто Азамат мог его услышать. - Я тэбя выручу. Но спэрва добуду кристалл, да.
И жажда наживы вновь погнала джигита в погоню за вожделенным кристаллом, заставив забыть о потерянном оружии, о кепке, которую он хотел модифицировать, прежде чем куда-то отправляться, и о привидевшемся кошмаре. Складным ножиком, который всегда носил в кармане, Иса срезал довольно толстый сук, и теперь на ходу удалял с него ветки и кору. Наконец в его руках оказалась дубинка, сходная по размерам с бейсбольной битой. Джигит удалецки размахнулся и обрушил дубинку на соцветия куста репейника, мимо которого проходил. В последнее мгновение соцветия будто бы пригнулись, и дубинка просвистела мимо. В воздух взметнулся мощный корнехвост, и Иса мгновенно потерял сознание от хлесткого удара по затылку.
***
Каждый раз, просыпаясь, Сашка любил как следует потянуться, вытягивая руки над головой и произнося молодецкое «э-э-э-эх», и лишь только потом открывать глаза. Но в этот раз что-то мешало ему вытянуть руки. Более того, они оказались так плотно прижаты к бокам, что даже не было возможности ими пошевелить. Парень подумал, что надо сказать бабушке, чтобы она больше не заворачивала его так плотно в одеяло, и напряг мышцы изо всей силы, стараясь освободиться. Но, безрезультатно. Так и пришлось ему открыть глаза, ни разу не потянувшись.
- Ух, ты! – только и смог вымолвить сталкер, увидев, где находится. Он висел метрах в трех над землей. Все его тело было обмотано прочными белыми нитями, толщиной с бельевую веревку. Снаружи оставалось лишь лицо. За такие же нити кокон, в котором он был заключен словно личинка гигантского шелкопряда, был подвешен к толстой кедровой ветке.
- Здорово, - искренне восхитился Сашка. - Кто это меня так замотал?
Заядлым курильщикам в минуты волнения всегда бывает необходимо закурить сигарету. Сашка не курил. Однако у него тоже была особая привычка, овладевавшая им в любую свободную минуту, и тем более, в минуты эмоциональных передряг. Вот и сейчас ему просто невыносимо захотелось поковыряться в носу. И указательный палец правой руки начал действовать, прокладывая себе путь к заветной ноздре. Он ввинчивался меж крепких нитей, растягивая и раздвигая их, увлекая за собой остальную руку. Скосив глаза, Сашка увидел, как нити в районе бедер раздвинулись, и на свет божий показался его палец. Согнувшись, он, словно перископ подводной лодки, повернулся в сторону лица. Поняв, что с этой позиции до носа не дотянуться, палец вновь скрылся в коконе и начал двигаться вдоль сашкиного тела, по пути растягивая и расслабляя спутывающие его владельца нити. Наконец палец уперся в подбородок и, оттянув от него нити, погрузился в заветную ноздрю. Теперь растянутый кокон уже не сдавливал тело, и в нем можно было ворочаться с боку на бок, принимая наиболее удобное положение. Можно было даже вылезти, но внутри было так уютно и комфортно, что Сашка решил еще немного понежиться, ведь еще только раннее утро и снаружи прохладно и сыро от утренней росы.
- Эй, хозяин, - услышал он вдруг зов Микрочела. - Ты живой?
- А, Микрочел, доброе утро, - Сашка, широко зевнув, повернулся на левый бок и подложил ладошку под голову. - Там у костра случайно жареных грибков не осталось? А то что-то голоден я с утра.
- Какие грибки?! – возмутился Микрочел. - Вылезай из этой паутины, если можешь, и бежим отсюда скорей, пока эти спят.
- Кто, эти? – Сашка поднял голову и сонно осмотрелся вокруг.
Только теперь он заметил, что к стволам окружающих его деревьев то там, то здесь прильнули темные, сходные по окраски с корой, четырехрукие фигуры. Если бы не вторая пара рук, то этих существ можно было бы принять за людей, кожа которых из-за какой-то неведомой болезни покрыта сплошной потрескавшейся коростой. Цепко обхватив стволы деревьев всеми шестью конечностями, странные существа оглашали окрестности дружным, но негромким сопением, который Сашка принял сперва за шелест ветра в листве.
- Кто это? – снова вопросил Сашка, выбравшись наружу и улегшись на пустой кокон сверху, как в гамаке.
- Это те, кто тебя спеленали, когда ты у костерка уснул, - отозвался Микрочел. - Хорошо, что я черный, и меня они в темноте не заметили, а то бы сейчас рядом с тобой болтался.
- Ну и что? – пожал плечами сталкер. - Знаешь как там внутри тепло и уютно. Может они увидели, что я сплю, и решили уложить меня поудобнее.
- Ага. Чтобы лучше сохранился к завтраку, - поддакнул пес. - Сейчас выспятся и съедят тебя.
- Не-е, - передернул плечами Сашка. - Не надо.
- Не надо? Ну, так слазь быстрей, и убегаем.
- Щас, - Сашка свесился на руках и хотел было уже спрыгнуть, но передумал и снова забрался на импровизированный гамак. Ухватившись обеими руками за одну из нитей, крепящих его к ветке, с натугой, аж покраснел весь, порвал ее и взялся за другую. Когда осталось всего по паре нитей по краям, две ближние к Сашке не выдержали его веса и оборвались, уронив сталкера на землю. Полет спиной вниз с трехметровой высоты ничуть не смутил нашего героя. Поднявшись, он ухватился за свисающий гамак и со всей дури дернул, обрывая оставшиеся нити. От мощного рывка содрогнулось все дерево, и с него, будто спелые плоды посыпались четырехрукие монстры. От удара о землю они просыпались и, как-то по-детски гыкая, крутили головами, не понимая, что происходит. Их большие красные глаза, вероятно, были приспособлены только для ночи, и сейчас эти существа бродили вокруг, слепо натыкаясь на деревья, друг на друга, путаясь в кустах. Наткнувшись на ствол , они, ловко перебирая конечностями, взбирались повыше и, прильнув к нему, снова впадали в спячку. Сашка стоял в оцепенении и разглядывал свалившийся с дерева лесной народец. Тела у них были маленькие, как у семилетнего ребенка. Зато ноги и руки непропорционально велики, наверное, даже больше чем у взрослого человека, и с хорошо развитой мускулатурой. Лица, кроме огромных идеально круглых красных глаз, отличались отсутствием носа, на его месте были лишь две небольшие дырочки. Несмотря на все это, лица не были страшными, а скорее даже комичными. И большие, с длинными острыми мочками, уши только усиливали эту комичность. Двигались они словно гигантские пауки, хоть и опираясь в основном на ноги, но и помогая всеми четырьмя руками.
Пока Сашка наблюдал за ними, один из этих монстриков наткнулся на него сзади и, вероятно приняв за дерево, шустро вскарабкался ему на спину, обхватил одной парой рук за шею, второй за грудь, пропустив их под подмышками, ногами за пояс и, притихнув, мирно захрапел сталкеру на ухо.
- Нет, ну я знал, что по внутреннему содержанию мой хозяин не далеко ушел от дерева, - подумал, наблюдавший эту сцену Микрочел. - Но чтобы еще и внешне…
- Микрочел, а где мой чемодан и твоя цепочка? – поинтересовался Сашка, когда все вокруг утихло, и все потревоженные монстрики снова дружно сопели, обняв стволы и толстые ветки.
- Там же, где ты их и оставил - у костра, - ответил появившийся наконец из-за кустов пес. - Ты лучше подумай, как будешь избавляться от этого рюкзачка, что оседлал твою спину.
- Придумал! – радостно воскликнул Сашка после пятисекундного ковыряния в носу. - Он выспится, проснется и сам отцепится.
Говоря это, он по-хозяйски аккуратно сворачивал трофейный гамак и спальный мешок в одном флаконе. Затем прошел на поляну, где возле прогоревшего костра действительно остался нетронутым его чемодан, и положил в чемодан свой трофей.
- Эх, жалко грибочков не осталось, - посетовал парень, засовывая за ногу обхватившего его монстра кардан с намотанной на него цепью, словно за пояс. Монстрик только что-то сонно гукнул Сашке на ухо, причмокнул губами и снова мирно захрапел.
- Ты действительно собираешься взять это чудовище с собой? – уточнил на всякий случай пес.
- А что? Если хочешь, можно подождать здесь, пока он проснется, - предложил Сашка. - Вот только поесть бы чего раздобыть.
- Нет! Не хочу, - поспешно сообщил Микрочел. - Ты разве забыл, что нам нужно спешить спасать эту, как ее…
- Василиску, - подсказал Сашка.
- Ага, Василиску, - согласился пес. - Я даже след уже взял.
- Правда? – обрадовался Сашка.
- Правда, - кивнул пес. - Вот только положил его где-то в траве и забыл где. Но я по дороге новый след раздобуду. Пойдем только быстрей отсюда, а? Смотри, тут и лес какой-то не такой, как будто бы все сединой покрыто.
- Ладно, пойдем. Я по дороге шишек наловлю.
Подхватив чемодан и поправив на спине спящего монстрика, Сашка зашагал с поляны.
***
Поисковая группа двигалась медленно. Капитан Петренко постоянно терял след, возвращался, падал на четвереньки и, словно собака, обшаривал окрестности.
- Ты бы, Лексеич, овчарку служебную завел, тить тебя в фуражку, - ворчал присевший на пеньке и наблюдавший за ползающим милиционером Тихоныч. - Или так и будешь всегда сам на караченьках ползать?
- Не доверяю я собакам, - отмахнулся Лексеич, разглядывая какую-то щепку. - Им нюх можно молотым перцем отбить, или табаком. А я, кроме нюха, глазом все примечаю.
- Или руками во что-нить вляпываешься, - тихонько, чтобы слышал только Юрка, добавил Вьетнамец, и оба дружно закашлялись.
- Чего это они? – удивился поднявшийся с колен милиционер.
- Простыли, итить их. Нежный нынче сталкер пошел.
Через полчаса группа вышла на поляну, усыпанную щепками, обломанными ветками, сучками и листвой. Создавалось впечатление, будто на поляне бушевал смерч, сметая и подстригая все выступающее внутрь и не отдаляясь за ее пределы.
- Ого! Кто это здесь так резвился? – изумился Юрка.
- Явно - не человек, - задумчиво ответил Лексеич, опускаясь на четвереньки и начиная обследование.
- Здесь вам кумпол, а не вотета вот, тить его, - многозначительно вставил Тихоныч.
- Мда, - добавил в общую копилку свой голос Вьетнамец.
Участковый, перемещаясь по спирали, ползал по поляне все более широкими кругами.
- Так, ага, - проговорил он, когда дополз до растущей на краю поляны сосны. - Здесь кто-то долго лежал в траве, травинки сильно смяты, а некоторые стебельки поломаны. Возможно, этот кто-то здесь ночевал. Ага, вот след от каблука, идентичный следам, которые были обнаружены около джипа. Так, следы ведут в обратном направлении. Не понятно…
Лексеич резко поднялся, гулко стукнувшись головой о низко растущую ветку, к которой ночью прикладывался Иса, и, не обратив на это внимания, а лишь поправив фуражку, прошел на другой край поляны.
- Так, ага, здесь следы идут в прежнем направлении.
- Ну не томи, Лексеич, тить тебя итить, - не выдержал старик. - Чего ты там унюхал?
- Так, расклад такой. Сашка со своей псиной пересек эту поляну и двинулся дальше. Судя по тому, что собачьи метки на пеньках и стволах, а так же во-он та кучка фекалий теперь находятся гораздо дальше от Сашкиных следов, чем ранее, парень отпустил пса с поводка, и тот бегает свободно.
- А ентот горбоносый, ити его?
- Преследователь по какой-то невыясненной причине остался ночевать под этой сосной, а утром отправился в обратном направлении.
- А как же ш мы его не встретили? – удивился Савелий.
- Над этим можно только гадать, - ответил участковый. – Может, он свернул в сторону, а может, заметил нас и спрятался. Так. Какие наши дальнейшие действия?
- Какие, тить их?
- Есть два варианта, - продолжил Лексеич. - Первый – разделиться на две группы. Одна отправится по следу Сашки. Вторая вернется за преследователем. Второй – продолжить следовать за Сашкой, а так же искать следы Василиски. А задержание преследователя оставить Игнату, который пообещал устроить засаду у джипа. Он человек военный, думаю, на него можно положиться.
- Гляньте, чего это там, - перебил участкового Юрка, показывая вверх. Там, в развилке одной из веток, примерно на пятиметровой высоте, виднелось нечто черное.
- Поди, артефакт какой, - предположил Вьетнамец, вглядываясь в черный предмет.
- Если чо, я первый заметил, - заволновался Юрка. - Как его достать-то?
- Был бы Сашка, вмиг бы сшиб, ити его тить, - вспомнил Тихоныч вчерашнюю охоту.
Молодые сталкеры принялись кидать в находку валявшимися вокруг сухими сучками. Тихоныч с Лексеичем отошли в сторону и наблюдали за ними, изредка давая советы. Наконец, удачным попаданием Юрка сбил свою находку, и в траву упал черный пистолет.
- Хренасе, - присвистнул Савелий, подняв свалившуюся с ветки вещь.
- Дай-ка, - забрал пистолет у парня Лексеич и тоже присвистнул. - Чем это его так?
В руках у милиционера был пистолет Макарова, кончик ствола которого оказался завернут бантиком, словно фантик на конфетке… Присутствующие синхронно окинули взглядом поляну и окружавшие ее, изуродованные неизвестной силой, ветки кустов и деревьев, и им стало как-то не по себе.
- Кумпол, тить его итить, - голос Тихоныча в наступившей тишине прозвучал как-то зловеще.
Заскрипевшая вдруг где-то вверху ветка, заставила всех вздрогнуть. Невдалеке обреченной походкой шествовал куда-то одинокий куст репейника, зловеще шурша в траве корнехвостом.
- Му-мужики, может это, ну, пойдем уже, а? – как-то робко предложил Юрка. - Ну их, эти артефакты.
- Действительно, - подхватился участковый. - Чего это мы остановились тут..
И Лексеич двинулся вперед, бережно заворачивая в носовой платок изувеченный пистолет. Остальные, тревожно оглядываясь по сторонам, гуськом потянулись за ним
Из подкатившего к офису черного джипа вылез горбоносый бородач, одетый в светло-бежевые отутюженные брюки и белую тенниску. Бородач держал перед собой забинтованный носовым платком указательный палец правой руки.
- Эй, Азамат, ты здэсь посиди, да. Я сам пойду. Харашо?, - сказал он в салон автомобиля.
- Харашо, Иса, - ответили оттуда. - Будь там построже, да.
- Э-э, я сам знаю, как мнэ быть, да! – возмущенно воздел к небу забинтованный палец Иса. - Зачем учишь, а?
Не дожидаясь ответа, он хлопнул дверцей джипа и начал подниматься на высокое крыльцо «МоХера». Навстречу ему из дверей офиса вышел Кельвин. Увидев гостя, профессор подождал его на крыльце и, когда тот поднялся, вежливо обратился к нему:
- Здравствуйте. Вы, по какому вопросу?
За пять лет, проведенных в России, Кельвин научился довольно сносно разговаривать по-русски. Акцент его теперь почти не был заметен, разве что усиливался в тех случаях, когда Херц волновался.
- Минэ нужен кто тут главный в этот шухер-мухер, - горбоносый ткнул пальцем в двери офиса. - Игидэ его кабинет?
- Вы, наверное, имели сказать «МоХер»? – принял издевку за оговорку Кельвин. - Я совладелец этой фирмы. Мое имя Херц Кельвин Рафаилович. Можете обращаться ко мне.
- Вах, так ты нэрусскый, да? – горбоносый в деланном изумлении поднял брови.
- Разве это иметь значение? – наморщил лоб Херц.
- Э-э-э, канэшна имеет, слюшай. Ты дэлаешь свой бизнес-мизнес на нашэй многостарадальной русской зэмле, да, копаешь тут какой-то артефакт-шмартефакт, дэнги в банк-шманк кладэшь, да. А мы, настояшый русскый люди нэ знаем, что давать на еду своим дэткам будэм. Разве так харашо, скажи, да? Игидэ справэдливост, скажи?
Кельвин, ничего не понимая, смотрел на странного гостя. В это время к крыльцу подошел Тихоныч и, оббив грязь с керзачей о первый порожек, поднялся на крыльцо.
- Рафаилыч, эт самое, тить его итить, Сашка к тебе не забегал?
- Слюшай, э-э! – опять ткнул в небо забинтованным пальцем джигит. - Мы разговарываем, да. Зачем пэрэбиваишь?
- Да погоди ты, тить тебя в нос, - бесцеремонно отодвинул горбоносого в сторону Тихоныч.
От возмущения брови джигита поднялись так высоко, что и так небольшой промежуток между ними и коротко стриженными волосами почти исчез. Горбоносый тыкал вверх пальцем, делая кистью такие движения, будто ввинчивал его во что-то невидимое, и, открыв рот, хотел что-то сказать, но никак не мог найти слов, которые бы в полной мере выразили все его негодование. И он бы наверняка подобрал эти слова, если бы не впечатавшаяся ему в затылок дверь, распахнутая чьим-то могучим ударом. Кельвин проследил, как горбоносый, сметенный дверью, врезался в столб, поддерживающий навес над крыльцом, и остался стоять, любовно обняв его и устремив задумчивый взгляд куда-то в далекую даль. Блестя очками, из распахнутых дверей вышел Жилин и, увидев присутствующих на крыльце, смутился.
- Ой, извиняюсь, - промямлил офисменеджер. - Я думал, все уже ушли. Кельвин Рафаилыч, офис закрывать?
- Да ити ё тить, скройся ты, - Тихоныч втолкнул Жилина обратно и закрыл дверь. - Так приносил Сашка «Целителя», иль нет?
Упоминание о «Целителе» заставило Кельвина отвлечься от созерцания горбоносого пришельца.
- У Александра есть «Целитель»? Откуда? Он искать кристалл Владимира Сальникова?
- Ды нет, тить его. Он его сам под кумполом добыл, – пояснил Тихоныч. - Я ему подсказал, как да чо, ити ё, ну он и добыл кристалл из пня. Так был он, не?
- Не был он здесь, - ответил за Кельвина Жилин, вновь появившийся на крыльце через аккуратно приоткрытую дверь. - Я в окно видел, как он к куполу прошел. Еще чемодан тащил и псину свою черную на цепи вел.
- Тфу ты, тить его итить, - притопнул ногой Тихоныч и заспешил с крыльца.
- Подождите, Тихоныч, - побежал за ним Кельвин. - Как добыл из пня? Это действительно « Целитель»?
- Везет же дуракам, - проводив Херца и Тихоныча взглядом и запирая дверь, бурчал Жила. - Это ж надо, «Целителя» нашел. Даже страшно представить, за сколько миллионов можно такой кристалл продать. Ну, нафига это все дурачку…
Жила замкнул дверь, повернулся и вздрогнул – прямо перед ним стоял бородатый горбоносый тип, с лицом явно кавказкой национальности. Джигит, придя в себя и отлепившись от столба, услышал бурчание Жилы, и слова про миллионы очень его заинтересовали.
- Эй, дарагой, скажи, да, какой такой кристалл? Скажи, да, - Иса старался хмурить брови, чтобы выглядеть более грозно, но набухающая на ушибленном дверью затылке шишка натягивала кожу, заставляя брови вновь ползти вверх. И эта борьба за обладание бровями между шишкой и джигитом выглядела столь комично, что Жила, не сдержавшись, фыркнул. Фыркнул и тут же побледнел, уставившись в черный ствол пистолета, направленный ему в лоб.
- Я клоун, да? Тэбэ смэшно, да? Э-э, скажи, я клоун, да? – выведенный из себя горбоносый даже приплясывал от негодования.
- И-и-извиняюсь, - перепуганный Жила жался к закрытой двери, прижимая трясущиеся руки к груди. - Я не, не хотел вас обидеть. Извини-ите пожалуйста.
- Гавары, что ты сказал про кристалл, сабака!
И Жилин, заикаясь и протирая постоянно запотевающие очки, рассказал все, что знал о «Целителе». Иса слушал внимательно, лишь пару раз вставив свое «вах». Когда Жилин закончил, джигит заспешил к машине, оставив трясущегося от страха писаря. Джип сотрясался от могучего храпа, казалось, будто черный металлический гигант сам решил поспать, пока хозяин решает свои проблемы, и вот всхрапнул во сне. Стайка воробьев испуганно взметнулась с плетня в воздух, когда через открытую Исой дверь храп вырвался наружу с утроенной громкостью.
- Э-эй, Азамат! – крикнул джигит, но его слова снесло храпом в сторону, и они так и не долетели до ушей спящего Азамата. Тогда Иса нажал на сигнал, и окрестности сотряс громкий паровозный гудок.
- А-а-а, - кто-то испуганно подскочил внутри, послышался глухой удар, и на крыше джипа появилась большая круглая выпуклость.
- Вах, - сказал Иса и потрогал появившуюся выпуклость. - Зачем так здэлал, а?
- Минэ сон нэхороший был, - объяснил голос из машины. - Ты давай расскажи как успехи, да.
- Э-э, Азамат, план операция менят будэм, да, - сказал джигит, поочередно поглаживая то шишку на своем затылке, то шишку на крыше автомобиля, словно сравнивая их. - Есть другое дело. Надо забрать одын ма-алэнкий кристалл у мэстного дурачка, и ми будэм самыми богатыми джигитами в наш аул.
- Вах, Иса, давай забирем скорей этот кристалл, да! - в машине нетерпеливо завозились, заставив ее натужно заскрипеть рессорами. - Игидэ этот дурачок?
- Это тот русский с чемоданом, чей собака минэ за палец укусил, - пояснил Иса, усаживаясь за руль. - Минэ показали, куда он пошел.
Дверь за джигитом захлопнулась, взревел мотор, и, нетерпеливо буксонув всеми четырьмя колесами, джип рванул в сторону леса. Все еще не пришедший в себя от испуга Жилин наблюдал с крыльца, как огромный автомобиль, ловко маневрируя между стволами деревьев и подминая низкие кустарники, все дальше удалялся в сторону купола.
Увидев преграждающую дорогу мерцающую завесу, Иса, удивленно вахнув, не стал останавливаться, а лишь сбавил скорость, решив подъехать поближе к странному феномену. Не доезжая нескольких метров до завесы, джип вдруг заглох. Не успели колеса машины окончательно остановиться, как задняя дверь распахнулась, и из нее, с трудом протискиваясь, вылез Азамат, фигуре которого позавидовали бы самой жгучей завистью лучшие борцы сумо. Выбравшись из машины, гигант вытянул перед собой руки, развернулся в юго-западном направлении и, тяжелой, но решительной поступью, направился прочь.
- Э-э, Азамат, зачем так далэко пошел? Издэсь рядом кустики есть, - по своему понял действия товарища Иса и, выйдя из джипа, пнул по колесу, - Почему заглох, а?
Автомобиль ответил безмолвием и Иса повернулся к загадочной завесе, переливающейся зеленовато-голубыми искорками.
- Вах! – в который раз за последний час удивился джигит. – Ичито это?
Он подошел вплотную и ткнул в завесу все еще обернутым в платок пальцем. Палец прошел сквозь нее, не ощутив никакого препятствия. Вслед за пальцем под купол проник и весь Иса и через несколько секунд вынырнул обратно.
- Азамат! – крикнул он в сторону кустов, у которых последний раз видел здоровяка. - Как дэла здэлаешь, пасматры за машиной, да.
И не дожидаясь ответа, снова скрылся под куполом.
5 часть
Будто гигантский чирей вздулся на дне первозданного океана. Струя раскаленного газа и пепла вырвалась из разверзшегося жерла и, испаряя воду, взметнулась на многие километры вверх. В самой верхней точке, до которой вулкану хватило сил добросить свои испражнения, бурлящая взвесь стала расползаться в разные стороны грязной пепельной тучей, образуя как бы шляпку гриба. Вздыбившаяся вокруг жерла земля беспрестанно покрывалась вырывающейся из земных недр лавой. Лава сразу остывала, отдавая тепло океанской воде и мгновенно испаряя ее. На остывшую лаву тут же накатывала новая волна, извергнутая чудовищной силой через вулканическое жерло, И так, слой за слоем, из океана поднимался остров, которому, через много миллионов лет, было суждено стать самой высокой вершиной горной гряды, вздыбившейся в результате действия тектонических процессов земной коры. Минули еще многие миллионы лет. Горы состарились и частично разрушились, раздираемые перепадами температур и ураганными ветрами, и вновь погрузились в океан. Пещеры, расщелины и трещины, покрывающие их, дали пристанище многочисленным обитателям океанских вод. Одну маленькую пещерку на вершине горной гряды облюбовала для кладки яиц самка доисторического осьминога. Прилепив гроздь к потолку пещеры, она встала на страже, отгоняя непрошеных гостей. И когда до момента вылупления потомства оставались считанные дни, в землю врезался гигантский астероид, вызвав целую череду катаклизмов, сместив земную орбиту и изменив угол наклона Земной оси. Из-за резко понизившейся температуры, верхние слои океана мгновенно сковала многокилометровая толща льда, убив все живое. Захватила ледяная стихия и вершину самой высокой горы, некогда бывшую основанием того вулкана. Маленькую пещерку на вершине буквально схлопнуло чудовищным ледяным давлением, законсервировав в камне гроздь осьминожьих яиц.
Великий холод, коснувшийся полюса Земли, порождал все новые массы льда, которые, не выдержав давления, двинулись из океана на материк. Вершины старых гор, захваченные льдом, с ужасающим треском и скрежетом отсоединялись от своих оснований и, влекомые всесокрушающей и всепоглощающей силой, выносились за многие километры на сушу. Та же участь постигла и скалу, в которой некогда была пещера. Вот ледяная масса остановилась, а затем, истаяв, отступила обратно в океан, оставив после себя ровную болотистую равнину, то тут, то там покрытую отшлифованными валунами, бывшими некогда частью горной гряды, оставшейся в глубинах океана. Века сменялись веками, тысячелетия – тысячелетиями, валуны продолжали лежать там, где их оставил ледник. Многие исчезли без следа, разрушившись, или полностью погрузившись в землю. И лишь покрытая густым слоем мха вершина той, самой первой горы, торчала невысоким валуном посреди таежной поляны.
Тончайшие нити корней мха веками протискивались внутрь камня, растворяя и высасывая из него все, что могли. В тот день они пробили окаменевшую оболочку осминожьих яиц и впились в зародыши, развитие которых остановилось миллионы лет назад. На поляну вышла молодая самка пятнистого оленя и, увидев сочный мох, принялась соскребать его с камня, смачно пережевывая мягкую зелень. В это время над тайгой поднялся огненный шар, вырвавшийся из лабораторий Академгородка, и, осенив окрестности неизвестным облучением, иссяк, отдав энергию куполу. Жесткая волна излучения накрыла и поляну, на которой олениха лакомилась мхом. Излучение пронзило камень и, породив невероятные физико-химические процессы в древних зародышах и изменившись, сотней, наподобие электрических, разрядов метнулось обратно сквозь нити корней мха, выстрелило снопом голубоватых искр в олениху. Словно маленькие иголочки воткнулись в тело животного. Самка, всхрапнув, отскочила от камня и тут же упала на траву из-за сведенных судорогой конечностей. Несколько минут она билась в конвульсиях, но вот затихла, лишь небольшие судороги время от времени пробегали по ее телу. Прошло еще около получаса, и олениха поднялась и побежала в лес, унося в своем чреве зарождающуюся новую жизнь.
***
Игнат возвращался в деревню в отличном настроении. На заднем сиденье автомобиля лежал новый спутниковый модем, а к багажнику на крыше была прикреплена спутниковая тарелка. В бардачке лежал договор с новым провайдером. Теперь работать в Интернете будет легче. Кельвин перестанет ворчать по поводу медленной скорости и постоянных сбоев. Вот только в понедельник нужно еще раз съездить в район за настройщиком.
- Ё-о-о, твою мать! – от резкого торможения машину подбросило и развернуло поперек дороги. Двигатель обиженно взревел и заглох.
Игнат, продолжая машинально давить на тормоз, смотрел выпученными глазами на вышедшего из придорожных кустов прямо под колеса его «нивы» огромного человека, одетого в черные туфли, спортивный костюм и большую каракулевую кепку. Гигант пересекал дорогу, вытянув перед собой руки и устремив взгляд в какую-то неведомую даль.
- Это что еще за джигит пытался проникнуть под купол? – удивленно произнес Игнат, - И куда купол его отправил? Если, как обычно, домой, то… Сколько ж тысяч километров отсюда до его родных гор? Кхм, ладно, узнаю в деревне, что это за генацвали, и почему его отпустили одного.
Посмотрев, как джигит вломился в заросли на другой стороне дороги и исчез в них, Игнат завел машину и покатил дальше, прикидывая про себя, что стало бы с его «нивой», не затормози он вовремя, и заметил бы этот человек-гора, что в него врезалась какая-то жалкая машиненка?
***
- Э-э, этот русскый савсэм сумасшедший, - прошептал Иса, наблюдая из-за дерева, как Сашка разговаривает с собакой.
После проникновения за мерцающий занавес, джигит, ориентируясь по примятой траве, кинулся вслед за Сашкой. За время, прошедшее после их встречи на дороге, молодой сталкер успел довольно далеко углубиться в лес, и Иса протопал пару километров, прежде чем нагнал его. В его планах было напасть на Сашку без лишних разговоров и отнять у него драгоценный кристалл. Но, услышав, как Сашка с кем-то разговаривает, Иса притаился за ближайшим стволом дерева и решил понаблюдать. Когда понял, что тот беседует с собственным псом, хотел было выйти и воплотить свои планы в жизнь, но тут Сашка присел, отстегнул цепь от собачьего ошейника и, поднявшись, стал с легкостью крутить ею над головой, вертя в руке кардан от какого-то большого автомобиля или трактора, к которому была приделана эта цепь. Видя, как под ударами цепи разлетаются в прах толстые сучья, попавшие под этот пропеллер, Иса нервно сглотнул, подумав о милости Аллаха, который не дал ему несвоевременно выйти на поляну. Осталось только пожалеть, что не взял с собой здоровяка Азамата. Тот бы вмиг скрутил этого русского идиота.
- Вах, - в лицо Исе брызнул целый рой колючих щепок от разлетевшегося сучка. - Дурак савсэм, да. Зачем так дэлать? Так опасно для окружающих, эй.
Отпрянувший за ствол джигит, достал пистолет. Он не любил убивать, но этот ненормальный просто не оставил другого выбора. Подняв ствол кверху, Иса размышлял, стрелять ли сразу в голову, или только ранить, дав дурачку шанс выжить. Пока он размышлял, нечто, похожее на палец, опустилось сверху и воткнулось в ствол его оружия. Джигит скользнул взглядом вверх, и мысли в его голове смешались в один беспорядочный клубок, завертелись сумбурным вихрем и расплескались во все стороны, оставив девственно чистое пространство. Палец, столь любопытно залезший в ствол пистолета, кверху расширялся, превращаясь в буро-зеленое щупальце, покрытое рядами нежно-розовых присосок. Иса поднял взгляд еще выше, и от увиденного там пустота, образовавшаяся в его голове, заволокла весь мир, заставив джигита тоненько пискнув погрузиться в глубокий обморок. Над ним висел пятнистый олень, из тела которого вместо ног росли восемь осминожьих щупалец, каждое размером с хорошего питона. Зацепившись щупальцами за ветки, монстр с любопытством разглядывал странную, пахнущую чем-то незнакомым, черную железяку, оставленную ему двуногим существом, улегшимся вдруг у корней дерева.
***
Начинало смеркаться, когда Микрочел поймал белый гриб и теперь нес его в зубах, ожидая, когда хозяин выберет место для ночлега и разведет огонь, чтобы пожарить добычу. Сашка же вспомнив, что забыл взять спички, а вернее, даже и не подумал об этом, решил не останавливаться, пока не придумает, как развести костер. Он перебрал в уме все вещи, что лежали в чемодане, но никак не мог придумать, как они могут помочь в нарисовавшейся проблеме..
- Долго мы еще будем идти? – недовольно осведомился пес, - Скоро совсем темно станет.
- Ты грибы сырые любишь? – вместо ответа, поинтересовался Сашка, - Если любишь – ешь. А я себе шишек наловлю.
- Шишки уже попрятались на ночь. – сообщил пес. - И сырые грибы я не ем. А к чему ты это спросил?
- У меня нет… - Сашка хотел было честно признаться в отсутствии спичек, но вдруг заметил какой-то блеск меж деревьев. - Что это там?
- Судя по запаху дыма, там горит костер, - Микрочелу по причине малого роста и высоких кустов, блеск костра заметен не был, но собачий нюх в сгущавшейся тьме был надежнее зрения.
- Наверное, это кто-то из сталкеров, - предположил Сашка. - Пошли скорей. Может, он видел Василиску.
Путники прибавили шаг, не заметив, как в темноте пересекли границу седого леса. До казавшегося близким огня пришлось идти минут двадцать. Когда они вышли на поляну, посреди которой горел костер, в лесу окончательно стемнело. Слабый свет луны не пробивался сквозь завесу купола, о звездах и говорить нечего, потому в лесу ночью темнота была абсолютной. Но поляна была освещена ярким светом костра.
- Странно, - Микрочел остановился на краю поляны. - Никого нет. Кто же развел огонь?
- Может в кустики отошли, - Сашка проследовал к огню и опустил на траву чемодан, положив на него кардан, обмотанный цепью. - Ух ты-ы, жареные грибочки!
- Эй, куда?! Куда жрешь без разрешения?! – возмутился было пес, но Сашка уже засунул в рот внушительный ломоть и чавкал с весьма довольным видом.
- Фкуфнотыща, - прочавкал парень, усаживаясь поудобней перед большим листом лопуха, на котором были разложены жареные куски грибов. - А попить тут ничего нет?
Микрочел опустил добычу на землю и, повернувшись к лесу, тихонько зарычал. Шерсть на его загривке поднялась дыбом, и он начал пятиться к огню, у которого Сашка продолжал с аппетитом уплетать приготовленную кем-то снедь.
- А-а-а, - вдруг широко зевнул молодой сталкер. - Чего-та устал я сегодня. Микрочел, я посплю, а ты… хр-р-р…
Не договорив, Сашка захрапел, свесив голову на грудь, и уже не видел, как из темноты на поляну метнулись неясные тени.
***
- А вот и джип, - сказал участковый, капитан Петренко Алексей Алексеевич, или просто Лексеич, выходя на поляну.
За ним подтянулись Игнат, Тихоныч, офис-менеджер Жилин и пара сталкеров. Чуть позже к ним присоединились смурной Немыкин, явно страдающий похмельем после встречи с куполом, а так же хнычущие директорская супруга и Сашкина бабка.
- На этом тот кавказец приезжал? – кивая на автомобиль, спросил Жилу Игнат.
- На этом, - подтвердил тот. - В нем еще один был. Но я его не видел, только слышал.
- То, наверное, был тот пешеход, который вчера чуть не наступил на мою машину, - Игнат передернул плечами, вспоминая неожиданно вышагнувшего из придорожных кустов гиганта.
- Ну-ка, отойдите в сторонку. Отойдите, кому сказал! Щас позатопчете мне тут все следы, - приказал участковый и забубнил, осматривая автомобиль: - Та-ак, двигатель холодный, ага, следов борьбы в салоне нет…
- Куда, тить его итить, горбоносый-то делся? – осмотрелся вокруг Тихоныч. – Неужто, кумпол его пропустил, ити его в туман?
- Не-е, Тихоныч, не может быть, - возразил Юрка, самый молодой из двоих пришедших с ними сталкеров, невысокий, но коренастый, рыжий парень. - Не мог купол не местного пропустить. Он и местных-то не всех пропускает.
- А куда ж он делся тогда, тить его?
- Может, купол его тоже домой отправил, только другой дорогой, - предположил Юрка.
- Или раньше, - поддержал предположение товарища второй сталкер, коротко стриженый бородач с приплюснутым носом, Савелий Норкин, по прозвищу Вьетнамец. - Или позже.
- Посмотрим, что нам органы скажут, - кивнул на участкового Игнат.
Тот, такая и агакая, ползал по траве на четвереньках, рассматривая и обнюхивая какие-то следы. Все в ожидании уставились на представителя закона. Лексеич прополз на четвереньках к кустам, за которыми вчера скрылся Азамат.
- Так, ага, понятно, - поднялся он, отряхивая колени. - Судя по величине и глубине следа, здесь прошел какой-то гигант. Наверняка тот, что попался тебе, Игнат, на дороге. С ним все ясно.
Участковый вернулся к джипу и, снова упав на колени и взяв очередной след, пополз в сторону завесы.
- Ага, вот еще чьи-то следы, - и он скрылся в куполе, оставив снаружи только подошвы ботинок, но через минуту выполз обратно, разглядывая и обнюхивая правую ладонь, измазанную в нечто коричневое. - Так, ага, собачье…
Кое-кто из зрителей прыснул, сдерживая смех.
- Так, что мы имеем, - деловито проговорил Лексеич, с невозмутимым видом оттирая ладошку о траву. - Вчера здесь прошли Сашка со своим псом.
Участковый, прервавшись, понюхал ладонь и, вероятно не удовлетворившись результатами, снова принялся тереть ее о траву.
– Шли они оттуда, - свободной рукой он показал в сторону деревни, затем махнул в сторону мохеровского офиса. - Через некоторое время оттуда подъехал этот автомобиль. Из автомобиля вышли двое. Один сразу отправился в юго-западном направлении, другой, найдя Сашкин след, отправился за ним под купол.
- Неужто, купол пропустил чужого?! – не поверил Юрка.
- Факты – вещь упрямая, - пожал плечами милиционер. - Второй отправился за Сашкой. Цель преследования нам, исходя из показаний гражданина Жилина, ясна – завладеть черным кристаллом, прозванным в народе «Целителем»…
- Ой, да што же энто делается-то! - заголосила Сергеевна. - Да нешто угробил маво внучика энтот убивец нечестивый-то!
- Тьфу ты, тить тебя под юбку, дура старая! – подпрыгнул с перепугу, стоявший перед бабкой Тихоныч. - Что ж ты орешь прямо в ухо?! Скажи спасибо, что я нутром крепок, а то пришлось бы тебе, тить тебя итить, портки мои отстирывать.
Сергеевна заревела, не сбавляя громкости. К ней присоединилась Татьяна, вспоминая пропавшую дочку Василиску.
- Молчать! – рявкнул Лексеич. - Поплачьте тут у меня!
Женщины, и правда, притихли от грозного окрика милиционера и теперь лишь тихонечко хныкали, утирая глаза платочками.
- Преследователь к машине не вернулся, значит, цели своей не достиг, потому нечего загодя хоронить Сашку. Да и у Василиски ружьишко имеется. Да-да, Петр Алексеич, - ответил участковый на удивленный взгляд Немыкина. - Знаю я о незаконном вооружении твоей дочурки. Все хотел конфисковать, да как-то руки не доходили. Ну, да она девка боевая, вернется – помогу оформить официально. И не ной, Татьяна! Вернется твоя Василиса! Не той она закваски, чтобы пропасть зазря.
Лексеич машинально вытер вспотевший лоб ладонью, которую только что усиленно тер о траву, окрасив его в зелено-травяной цвет. Затем зачем-то провел по щекам, как бы проверяя их на гладковыбритость. Сталкеры, увидев его боевой макияж, надули щеки, схватились за животы и убежали за деревья. Оттуда донеслось какое-то то ли кваканье, то ли всхлипывание.
- Чего это они? – удивился участковый.
- Мужчины, тить их вотета вот, на людях не плачут, - многозначительно произнес Тихоныч, с каким-то деланным равнодушием разглядывая лицо Лексеича.
- Извините, - подал голос, молчавший до сих пор, Немыкин и задал извечно мучающий русскую интеллигенцию вопрос: - А делать-то что будем?
- Делать ничего не будем, - отрубил милиционер: - У нас нет времени для того, чтобы что-то делать. Преступник вооружен и, как говорится, очень опасен, а потому, будем срочно отправлять поисковую группу. Я за старшего. Тихоныч – проводником. С нами Юрий и Савелий. Эй, вы там долго еще рыдать будете?!
- Мы уже закончили, - выскочили из кустов сталкеры, на ходу вытирая слезы.
- Извините, господа, я пойду с вами! – решительно поправил галстук Немыкин.
- Да куда ж тебе, господи, - всплеснула руками Татьяна. - Ты уже сходил вчера… Насилу отпоила рассолом…
- Мда, извините, - смутился школьный директор и, поморщившись, взялся за голову, все еще гудевшую от послекупольного похмелья.
- Жилин, метнись по быстрому в магазин, - распорядился Игнат. - Закупи мужикам чего-нибудь перекусить в дорогу. Мало ли, как долго поиски продлятся.
- Для сугреву чего не забудь, тить тебя в пятку, - крикнул вслед исполнительному Жиле Тихоныч.
6 часть
Очнувшись, Иса долгое время лежал, не открывая глаз и вспоминая, что с ним произошло. Он вспомнил все до того момента, как достал пистолет. Дальше вспоминался какой-то кошмар, которого никак не могло быть в реальности. Поразмышляв, Иса пришел к выводу, что ему, скорее всего, случайно досталось цепью, которую крутил дурачок, а неведомый монстр почудился в бреду. Утвердившись в этой мысли, он решил, наконец, открыть глаза. Открыл. Ничего не изменилось – как было темно, так и осталось. Джигита, решившего, что он ослеп, охватила паника. Дрожащими руками он ощупал карманы в поисках зажигалки. Только чиркнув кремнем и увидев огонек и часть освещенного им ствола дерева, облегченно вздохнул. Он не ослеп, просто провалялся в обмороке до ночи. А в безлунные ночи в лесу всегда бывает кромешная тьма.
Шр-р-р – пролетело что-то неведомое рядом с головой джигита, явно привлеченное огоньком зажигалки. Иса от неожиданности вздрогнул, выронив зажигалку в траву, и принялся лихорадочно шарить руками в поисках пропажи. Ладонь наткнулась на что-то противное слизистое, тут же зашипевшее по-змеиному и отпрянувшее в сторону.
- Вах! – отдернул руки джигит и резко вскочил на ноги, врезавшись макушкой в невидимую в темноте низко растущую толстую ветку. Сознание вновь покинуло многострадальную голову, и тело безвольно опустилось на прежнее место.
Второй раз горец очнулся от утреннего холода. Зябко передернув плечами, он спугнул крупную кедровую шишку, кинувшуюся вверх по стволу и скрывшуюся в ветвях. Иса снова закрыл глаза, решив, что он все еще спит, а бегающая по стволу шишка ему просто снится. Полежав так несколько минут и окончательно замерзнув, все же открыл глаза и сел, прислонившись спиной к стволу. Метрах в пятидесяти перед ним меж деревьями брел куда-то куст репейника. Иса проводил его затуманенным взглядом и потрогал свою голову.
- Вах, - поморщился, обследовав ушибленное темечко, и с сожалением вспомнил про оставленную в джипе кепку. В ушибленной голове родилась идея вложить в кепку круг из толстой фанеры, подложив под него кусок поролона, и никогда ее не снимать имея дело с русскими.
Зажигалка нашлась сразу, а вот в поисках пистолета Иса обшарил всю траву в радиусе трех метров и, не найдя, вспомнил привидевшегося ему монстра, всунувшего конец щупальца в ствол.
- Нет, - потряс головой Иса. - Это минэ прыснилось, а пистолет дурачок забырал.
Продолжать в таком состоянии преследование дурачка, оказавшегося не такой уж и легкой добычей, да к тому же теперь еще и, вероятно, вооруженного трофейным пистолетом, джигит не решился. Необходимо было вернуться к джипу и взять с собой здоровяка Азамата. А главное - сразу же одеть кепку.
Уже подходя к завесе, Иса заметил показавшуюся из нее милицейскую фуражку и отпрыгнул за ближайший ствол. Осторожно выглянув из-за него, он увидел, как из завесы выполз на четвереньках милицейский капитан и вляпался правой ладонью в собачьи фекалии, замеченные Исой еще вчера, когда он отправился в преследование и искал следы, чтобы определить направление. Вляпавшийся милиционер дал задний ход и снова скрылся за мерцающей стеной. Джигит крадучись пробрался к кустам, прямо через которые проходила завеса, и, забравшись в них, осторожно выглянул на другую сторону. То, что он увидел, ему не понравилось. На поляне у джипа собралось много народу. Как минимум трое были вооружены охотничьими ружьями. Плакали две какие-то женщины. О чем-то говорил тот жалкий очкарик, которого Иса расспрашивал про кристалл. Но, самое главное, нигде не было видно Азамата. Куда же он делся? Неужели повязали? Или вовремя заметил опасность и спрятался? Нет, Азамат не будет прятаться. Скорее всего, все же повязали. Не зря же плачут эти женщины, наверняка здоровяк Азамат свернул шеи паре-тройке местных, прежде чем им удалось его скрутить.
Поняв, что джип со всем своим содержимым для него пока недоступен, Иса так же сообразил, что теперь эти люди скорее всего отправятся на поиски дурачка. Ведь очкарик наверняка рассказал им все, о чем его расспрашивал Иса. А значит, если они догонят дурачка первыми, кристалл будет для него потерян. Нужно было спешить.
- Дэржись, брат, - шепотом произнес Иса, как будто Азамат мог его услышать. - Я тэбя выручу. Но спэрва добуду кристалл, да.
И жажда наживы вновь погнала джигита в погоню за вожделенным кристаллом, заставив забыть о потерянном оружии, о кепке, которую он хотел модифицировать, прежде чем куда-то отправляться, и о привидевшемся кошмаре. Складным ножиком, который всегда носил в кармане, Иса срезал довольно толстый сук, и теперь на ходу удалял с него ветки и кору. Наконец в его руках оказалась дубинка, сходная по размерам с бейсбольной битой. Джигит удалецки размахнулся и обрушил дубинку на соцветия куста репейника, мимо которого проходил. В последнее мгновение соцветия будто бы пригнулись, и дубинка просвистела мимо. В воздух взметнулся мощный корнехвост, и Иса мгновенно потерял сознание от хлесткого удара по затылку.
***
Каждый раз, просыпаясь, Сашка любил как следует потянуться, вытягивая руки над головой и произнося молодецкое «э-э-э-эх», и лишь только потом открывать глаза. Но в этот раз что-то мешало ему вытянуть руки. Более того, они оказались так плотно прижаты к бокам, что даже не было возможности ими пошевелить. Парень подумал, что надо сказать бабушке, чтобы она больше не заворачивала его так плотно в одеяло, и напряг мышцы изо всей силы, стараясь освободиться. Но, безрезультатно. Так и пришлось ему открыть глаза, ни разу не потянувшись.
- Ух, ты! – только и смог вымолвить сталкер, увидев, где находится. Он висел метрах в трех над землей. Все его тело было обмотано прочными белыми нитями, толщиной с бельевую веревку. Снаружи оставалось лишь лицо. За такие же нити кокон, в котором он был заключен словно личинка гигантского шелкопряда, был подвешен к толстой кедровой ветке.
- Здорово, - искренне восхитился Сашка. - Кто это меня так замотал?
Заядлым курильщикам в минуты волнения всегда бывает необходимо закурить сигарету. Сашка не курил. Однако у него тоже была особая привычка, овладевавшая им в любую свободную минуту, и тем более, в минуты эмоциональных передряг. Вот и сейчас ему просто невыносимо захотелось поковыряться в носу. И указательный палец правой руки начал действовать, прокладывая себе путь к заветной ноздре. Он ввинчивался меж крепких нитей, растягивая и раздвигая их, увлекая за собой остальную руку. Скосив глаза, Сашка увидел, как нити в районе бедер раздвинулись, и на свет божий показался его палец. Согнувшись, он, словно перископ подводной лодки, повернулся в сторону лица. Поняв, что с этой позиции до носа не дотянуться, палец вновь скрылся в коконе и начал двигаться вдоль сашкиного тела, по пути растягивая и расслабляя спутывающие его владельца нити. Наконец палец уперся в подбородок и, оттянув от него нити, погрузился в заветную ноздрю. Теперь растянутый кокон уже не сдавливал тело, и в нем можно было ворочаться с боку на бок, принимая наиболее удобное положение. Можно было даже вылезти, но внутри было так уютно и комфортно, что Сашка решил еще немного понежиться, ведь еще только раннее утро и снаружи прохладно и сыро от утренней росы.
- Эй, хозяин, - услышал он вдруг зов Микрочела. - Ты живой?
- А, Микрочел, доброе утро, - Сашка, широко зевнув, повернулся на левый бок и подложил ладошку под голову. - Там у костра случайно жареных грибков не осталось? А то что-то голоден я с утра.
- Какие грибки?! – возмутился Микрочел. - Вылезай из этой паутины, если можешь, и бежим отсюда скорей, пока эти спят.
- Кто, эти? – Сашка поднял голову и сонно осмотрелся вокруг.
Только теперь он заметил, что к стволам окружающих его деревьев то там, то здесь прильнули темные, сходные по окраски с корой, четырехрукие фигуры. Если бы не вторая пара рук, то этих существ можно было бы принять за людей, кожа которых из-за какой-то неведомой болезни покрыта сплошной потрескавшейся коростой. Цепко обхватив стволы деревьев всеми шестью конечностями, странные существа оглашали окрестности дружным, но негромким сопением, который Сашка принял сперва за шелест ветра в листве.
- Кто это? – снова вопросил Сашка, выбравшись наружу и улегшись на пустой кокон сверху, как в гамаке.
- Это те, кто тебя спеленали, когда ты у костерка уснул, - отозвался Микрочел. - Хорошо, что я черный, и меня они в темноте не заметили, а то бы сейчас рядом с тобой болтался.
- Ну и что? – пожал плечами сталкер. - Знаешь как там внутри тепло и уютно. Может они увидели, что я сплю, и решили уложить меня поудобнее.
- Ага. Чтобы лучше сохранился к завтраку, - поддакнул пес. - Сейчас выспятся и съедят тебя.
- Не-е, - передернул плечами Сашка. - Не надо.
- Не надо? Ну, так слазь быстрей, и убегаем.
- Щас, - Сашка свесился на руках и хотел было уже спрыгнуть, но передумал и снова забрался на импровизированный гамак. Ухватившись обеими руками за одну из нитей, крепящих его к ветке, с натугой, аж покраснел весь, порвал ее и взялся за другую. Когда осталось всего по паре нитей по краям, две ближние к Сашке не выдержали его веса и оборвались, уронив сталкера на землю. Полет спиной вниз с трехметровой высоты ничуть не смутил нашего героя. Поднявшись, он ухватился за свисающий гамак и со всей дури дернул, обрывая оставшиеся нити. От мощного рывка содрогнулось все дерево, и с него, будто спелые плоды посыпались четырехрукие монстры. От удара о землю они просыпались и, как-то по-детски гыкая, крутили головами, не понимая, что происходит. Их большие красные глаза, вероятно, были приспособлены только для ночи, и сейчас эти существа бродили вокруг, слепо натыкаясь на деревья, друг на друга, путаясь в кустах. Наткнувшись на ствол , они, ловко перебирая конечностями, взбирались повыше и, прильнув к нему, снова впадали в спячку. Сашка стоял в оцепенении и разглядывал свалившийся с дерева лесной народец. Тела у них были маленькие, как у семилетнего ребенка. Зато ноги и руки непропорционально велики, наверное, даже больше чем у взрослого человека, и с хорошо развитой мускулатурой. Лица, кроме огромных идеально круглых красных глаз, отличались отсутствием носа, на его месте были лишь две небольшие дырочки. Несмотря на все это, лица не были страшными, а скорее даже комичными. И большие, с длинными острыми мочками, уши только усиливали эту комичность. Двигались они словно гигантские пауки, хоть и опираясь в основном на ноги, но и помогая всеми четырьмя руками.
Пока Сашка наблюдал за ними, один из этих монстриков наткнулся на него сзади и, вероятно приняв за дерево, шустро вскарабкался ему на спину, обхватил одной парой рук за шею, второй за грудь, пропустив их под подмышками, ногами за пояс и, притихнув, мирно захрапел сталкеру на ухо.
- Нет, ну я знал, что по внутреннему содержанию мой хозяин не далеко ушел от дерева, - подумал, наблюдавший эту сцену Микрочел. - Но чтобы еще и внешне…
- Микрочел, а где мой чемодан и твоя цепочка? – поинтересовался Сашка, когда все вокруг утихло, и все потревоженные монстрики снова дружно сопели, обняв стволы и толстые ветки.
- Там же, где ты их и оставил - у костра, - ответил появившийся наконец из-за кустов пес. - Ты лучше подумай, как будешь избавляться от этого рюкзачка, что оседлал твою спину.
- Придумал! – радостно воскликнул Сашка после пятисекундного ковыряния в носу. - Он выспится, проснется и сам отцепится.
Говоря это, он по-хозяйски аккуратно сворачивал трофейный гамак и спальный мешок в одном флаконе. Затем прошел на поляну, где возле прогоревшего костра действительно остался нетронутым его чемодан, и положил в чемодан свой трофей.
- Эх, жалко грибочков не осталось, - посетовал парень, засовывая за ногу обхватившего его монстра кардан с намотанной на него цепью, словно за пояс. Монстрик только что-то сонно гукнул Сашке на ухо, причмокнул губами и снова мирно захрапел.
- Ты действительно собираешься взять это чудовище с собой? – уточнил на всякий случай пес.
- А что? Если хочешь, можно подождать здесь, пока он проснется, - предложил Сашка. - Вот только поесть бы чего раздобыть.
- Нет! Не хочу, - поспешно сообщил Микрочел. - Ты разве забыл, что нам нужно спешить спасать эту, как ее…
- Василиску, - подсказал Сашка.
- Ага, Василиску, - согласился пес. - Я даже след уже взял.
- Правда? – обрадовался Сашка.
- Правда, - кивнул пес. - Вот только положил его где-то в траве и забыл где. Но я по дороге новый след раздобуду. Пойдем только быстрей отсюда, а? Смотри, тут и лес какой-то не такой, как будто бы все сединой покрыто.
- Ладно, пойдем. Я по дороге шишек наловлю.
Подхватив чемодан и поправив на спине спящего монстрика, Сашка зашагал с поляны.
***
Поисковая группа двигалась медленно. Капитан Петренко постоянно терял след, возвращался, падал на четвереньки и, словно собака, обшаривал окрестности.
- Ты бы, Лексеич, овчарку служебную завел, тить тебя в фуражку, - ворчал присевший на пеньке и наблюдавший за ползающим милиционером Тихоныч. - Или так и будешь всегда сам на караченьках ползать?
- Не доверяю я собакам, - отмахнулся Лексеич, разглядывая какую-то щепку. - Им нюх можно молотым перцем отбить, или табаком. А я, кроме нюха, глазом все примечаю.
- Или руками во что-нить вляпываешься, - тихонько, чтобы слышал только Юрка, добавил Вьетнамец, и оба дружно закашлялись.
- Чего это они? – удивился поднявшийся с колен милиционер.
- Простыли, итить их. Нежный нынче сталкер пошел.
Через полчаса группа вышла на поляну, усыпанную щепками, обломанными ветками, сучками и листвой. Создавалось впечатление, будто на поляне бушевал смерч, сметая и подстригая все выступающее внутрь и не отдаляясь за ее пределы.
- Ого! Кто это здесь так резвился? – изумился Юрка.
- Явно - не человек, - задумчиво ответил Лексеич, опускаясь на четвереньки и начиная обследование.
- Здесь вам кумпол, а не вотета вот, тить его, - многозначительно вставил Тихоныч.
- Мда, - добавил в общую копилку свой голос Вьетнамец.
Участковый, перемещаясь по спирали, ползал по поляне все более широкими кругами.
- Так, ага, - проговорил он, когда дополз до растущей на краю поляны сосны. - Здесь кто-то долго лежал в траве, травинки сильно смяты, а некоторые стебельки поломаны. Возможно, этот кто-то здесь ночевал. Ага, вот след от каблука, идентичный следам, которые были обнаружены около джипа. Так, следы ведут в обратном направлении. Не понятно…
Лексеич резко поднялся, гулко стукнувшись головой о низко растущую ветку, к которой ночью прикладывался Иса, и, не обратив на это внимания, а лишь поправив фуражку, прошел на другой край поляны.
- Так, ага, здесь следы идут в прежнем направлении.
- Ну не томи, Лексеич, тить тебя итить, - не выдержал старик. - Чего ты там унюхал?
- Так, расклад такой. Сашка со своей псиной пересек эту поляну и двинулся дальше. Судя по тому, что собачьи метки на пеньках и стволах, а так же во-он та кучка фекалий теперь находятся гораздо дальше от Сашкиных следов, чем ранее, парень отпустил пса с поводка, и тот бегает свободно.
- А ентот горбоносый, ити его?
- Преследователь по какой-то невыясненной причине остался ночевать под этой сосной, а утром отправился в обратном направлении.
- А как же ш мы его не встретили? – удивился Савелий.
- Над этим можно только гадать, - ответил участковый. – Может, он свернул в сторону, а может, заметил нас и спрятался. Так. Какие наши дальнейшие действия?
- Какие, тить их?
- Есть два варианта, - продолжил Лексеич. - Первый – разделиться на две группы. Одна отправится по следу Сашки. Вторая вернется за преследователем. Второй – продолжить следовать за Сашкой, а так же искать следы Василиски. А задержание преследователя оставить Игнату, который пообещал устроить засаду у джипа. Он человек военный, думаю, на него можно положиться.
- Гляньте, чего это там, - перебил участкового Юрка, показывая вверх. Там, в развилке одной из веток, примерно на пятиметровой высоте, виднелось нечто черное.
- Поди, артефакт какой, - предположил Вьетнамец, вглядываясь в черный предмет.
- Если чо, я первый заметил, - заволновался Юрка. - Как его достать-то?
- Был бы Сашка, вмиг бы сшиб, ити его тить, - вспомнил Тихоныч вчерашнюю охоту.
Молодые сталкеры принялись кидать в находку валявшимися вокруг сухими сучками. Тихоныч с Лексеичем отошли в сторону и наблюдали за ними, изредка давая советы. Наконец, удачным попаданием Юрка сбил свою находку, и в траву упал черный пистолет.
- Хренасе, - присвистнул Савелий, подняв свалившуюся с ветки вещь.
- Дай-ка, - забрал пистолет у парня Лексеич и тоже присвистнул. - Чем это его так?
В руках у милиционера был пистолет Макарова, кончик ствола которого оказался завернут бантиком, словно фантик на конфетке… Присутствующие синхронно окинули взглядом поляну и окружавшие ее, изуродованные неизвестной силой, ветки кустов и деревьев, и им стало как-то не по себе.
- Кумпол, тить его итить, - голос Тихоныча в наступившей тишине прозвучал как-то зловеще.
Заскрипевшая вдруг где-то вверху ветка, заставила всех вздрогнуть. Невдалеке обреченной походкой шествовал куда-то одинокий куст репейника, зловеще шурша в траве корнехвостом.
- Му-мужики, может это, ну, пойдем уже, а? – как-то робко предложил Юрка. - Ну их, эти артефакты.
- Действительно, - подхватился участковый. - Чего это мы остановились тут..
И Лексеич двинулся вперед, бережно заворачивая в носовой платок изувеченный пистолет. Остальные, тревожно оглядываясь по сторонам, гуськом потянулись за ним