Кленовый лист (бесподобный рассказ...)
-
Александра
- Сообщения: 148
- Зарегистрирован: 18 июн 2012, 14:59
Кленовый лист (бесподобный рассказ...)
Кленовый лист
Осенью так просто сойти с ума. Пронзительно-синее, непривычно безоблачное московское небо колет глаза. В ярко-расписных парках и аллеях ветер щедро посыпает гуляющих листьями.
Ах, не отмахивайтесь, если к вам в руки приземлится трепетно-ржавый листок. Это подарок осени. На счастье.
Она не верила в приметы. Но это было так давно. Когда-то в прошлой жизни. До той памятной осени. До Него.
Парк, скамейка, золото умирающего солнца, горьковато-щемящий ветер. Раскрытый томик Цвейга, принявший в свои объятия кленовую «ладошку». И его фотоаппарат, поймавший волшебный миг.
- Это осень вам шлет привет, - сказал он, демонстрируя ей фото. – Загадайте желание, и оно непременно сбудется.
Что она загадала тогда? Новые сапоги? Прибавку к зарплате? Чашку кофе? Что-то до глупости мелкое и несуразное. Ведь тогда она еще не верила в приметы.
- Только не выбрасывайте листок, это будет ваш талисман, - и он набросал на багряных жилках имя и номер телефона.
Шесть цифр, которые она выучит наизусть. Но это потом. А тогда у них просто не нашлось свободной бумаги. Или это и впрямь был осенний подарок?
Она не звонила ему две недели – закружили дела, и незнакомец с фотоаппаратом совершенно вылетел из головы. К тому же, она никогда не верила во все эти киношно-случайные встречи. Было в них что-то пошловатое, натянутое что ли.
Вероятнее всего, она бы и не вспомнила ни о чем, если бы не кленовый лист. Он выпал ей прямо на колени из незабвенного Цвейга.
«…В иные часы своей жизни женщина, находясь во власти таинственных сил, теряет свободу воли и благоразумие…». Она рассмеялась. И позвонила.
А потом был сумасшедший октябрь. Долгие разговоры по телефону, свидания в парках и маленьких кафе. Ночи и дни, полные обжигающей страсти.
Он был нежен и чуть-чуть печален. Как осень.
А потом он уехал. Родной ИТАР-ТАСС звал на подвиги. Ей осталась коробка фотоснимков и букет осенних листьев.
Он звонил каждый день. И раз в неделю присылал письмо. Самое настоящее, в бумажном конверте с иностранными марками. В нем не было слов или открыток с видами. Только листья. Буковые, пальмовые, апельсиновые. Зеленые, желтые, пятнистые.
Это был их особый язык. Их пароль. Хрупкий символ их любви.
Когда выпал первый снег, она поняла, что беременна.
Звонки прекратились и почтовый ящик опустел. Послушный автомат в телефонной трубке печально сообщал, что абонент временно недоступен.
Холодный ветер гулял в парке, обмораживая душу. В тот декабрь она никак не могла согреться.
Больничный кафель жег ступни сквозь хлипкие тапочки. Остывший кофе застревал в горле. Льдинки плавали в глазах усталой медсестры:
- Он был совсем крошечным, не больше кленового листочка…
Вернувшись домой, она сожгла его письма и фото.
Комнату заполнил горький дым прошлого. Он щипал глаза, но, как ни странно, согревал.
В тот день она впервые заснула без снов.
Новогодняя суета закружила весь город. Москва скользила среди бесконечных пробок и очередей. Равнодушные гирлянды неона оплели голые плечи деревьев. Парки и аллеи притворялись нарядными.
Она редко смотрела телевизор, а в тот вечер отчего-то включила. Наверное для того, чтобы не чувствовать себя так одиноко.
- … конфликт в южном регионе… столкновение с местными жителями… - слова отражались от холодильника и застревали между ножом и разделочной доской. Их любимый салат назывался «Осенний». То ли из-за яркого разноцветья овощей, то ли из-за листьев эстрагона.
- …трагически погибли наши коллеги… выполняя задание… до конца ведя репортаж…
И его улыбка во весь экран, перечеркнутая траурной лентой.
Мир перевернулся и закапал масляными слезами из разбитой чашки.
Его больше нет.
Серый ящик, накрытый триколором, пустые слова, снег.
А ровно через девять дней – письмо. Последнее, которое он не успел отправить. Записка чужим, ломаным почерком: «…нашли в личных вещах… примите соболезнования…», горсть сморщенной рябины и ее фото. То самое, осеннее. Золото умирающего солнца в ее волосах и ладошка клена, застывшая над раскрытой книгой.
Мгновение, которое будет длиться вечно. Мечта Фауста, расплата за которую – смерть.
Она не верит в приметы. Но почему-то каждую осень сходит с ума. Она бредет по парку и с надеждой щурится в московскую синь.
Ведь если в ладони приземлится кленовый лист – не стоит отмахиваться. Это к счастью.
А ветер все кружит и кружит золотые смерчи. Так обманчиво-близко, что кажется, только руку протяни. Но нет, бросает под ноги и несет прочь. Мимо. Мимо.
(с) Станислава
http://www.neogranka.com/forum/showthread.php?t=16216" onclick="window.open(this.href);return false;
Осенью так просто сойти с ума. Пронзительно-синее, непривычно безоблачное московское небо колет глаза. В ярко-расписных парках и аллеях ветер щедро посыпает гуляющих листьями.
Ах, не отмахивайтесь, если к вам в руки приземлится трепетно-ржавый листок. Это подарок осени. На счастье.
Она не верила в приметы. Но это было так давно. Когда-то в прошлой жизни. До той памятной осени. До Него.
Парк, скамейка, золото умирающего солнца, горьковато-щемящий ветер. Раскрытый томик Цвейга, принявший в свои объятия кленовую «ладошку». И его фотоаппарат, поймавший волшебный миг.
- Это осень вам шлет привет, - сказал он, демонстрируя ей фото. – Загадайте желание, и оно непременно сбудется.
Что она загадала тогда? Новые сапоги? Прибавку к зарплате? Чашку кофе? Что-то до глупости мелкое и несуразное. Ведь тогда она еще не верила в приметы.
- Только не выбрасывайте листок, это будет ваш талисман, - и он набросал на багряных жилках имя и номер телефона.
Шесть цифр, которые она выучит наизусть. Но это потом. А тогда у них просто не нашлось свободной бумаги. Или это и впрямь был осенний подарок?
Она не звонила ему две недели – закружили дела, и незнакомец с фотоаппаратом совершенно вылетел из головы. К тому же, она никогда не верила во все эти киношно-случайные встречи. Было в них что-то пошловатое, натянутое что ли.
Вероятнее всего, она бы и не вспомнила ни о чем, если бы не кленовый лист. Он выпал ей прямо на колени из незабвенного Цвейга.
«…В иные часы своей жизни женщина, находясь во власти таинственных сил, теряет свободу воли и благоразумие…». Она рассмеялась. И позвонила.
А потом был сумасшедший октябрь. Долгие разговоры по телефону, свидания в парках и маленьких кафе. Ночи и дни, полные обжигающей страсти.
Он был нежен и чуть-чуть печален. Как осень.
А потом он уехал. Родной ИТАР-ТАСС звал на подвиги. Ей осталась коробка фотоснимков и букет осенних листьев.
Он звонил каждый день. И раз в неделю присылал письмо. Самое настоящее, в бумажном конверте с иностранными марками. В нем не было слов или открыток с видами. Только листья. Буковые, пальмовые, апельсиновые. Зеленые, желтые, пятнистые.
Это был их особый язык. Их пароль. Хрупкий символ их любви.
Когда выпал первый снег, она поняла, что беременна.
Звонки прекратились и почтовый ящик опустел. Послушный автомат в телефонной трубке печально сообщал, что абонент временно недоступен.
Холодный ветер гулял в парке, обмораживая душу. В тот декабрь она никак не могла согреться.
Больничный кафель жег ступни сквозь хлипкие тапочки. Остывший кофе застревал в горле. Льдинки плавали в глазах усталой медсестры:
- Он был совсем крошечным, не больше кленового листочка…
Вернувшись домой, она сожгла его письма и фото.
Комнату заполнил горький дым прошлого. Он щипал глаза, но, как ни странно, согревал.
В тот день она впервые заснула без снов.
Новогодняя суета закружила весь город. Москва скользила среди бесконечных пробок и очередей. Равнодушные гирлянды неона оплели голые плечи деревьев. Парки и аллеи притворялись нарядными.
Она редко смотрела телевизор, а в тот вечер отчего-то включила. Наверное для того, чтобы не чувствовать себя так одиноко.
- … конфликт в южном регионе… столкновение с местными жителями… - слова отражались от холодильника и застревали между ножом и разделочной доской. Их любимый салат назывался «Осенний». То ли из-за яркого разноцветья овощей, то ли из-за листьев эстрагона.
- …трагически погибли наши коллеги… выполняя задание… до конца ведя репортаж…
И его улыбка во весь экран, перечеркнутая траурной лентой.
Мир перевернулся и закапал масляными слезами из разбитой чашки.
Его больше нет.
Серый ящик, накрытый триколором, пустые слова, снег.
А ровно через девять дней – письмо. Последнее, которое он не успел отправить. Записка чужим, ломаным почерком: «…нашли в личных вещах… примите соболезнования…», горсть сморщенной рябины и ее фото. То самое, осеннее. Золото умирающего солнца в ее волосах и ладошка клена, застывшая над раскрытой книгой.
Мгновение, которое будет длиться вечно. Мечта Фауста, расплата за которую – смерть.
Она не верит в приметы. Но почему-то каждую осень сходит с ума. Она бредет по парку и с надеждой щурится в московскую синь.
Ведь если в ладони приземлится кленовый лист – не стоит отмахиваться. Это к счастью.
А ветер все кружит и кружит золотые смерчи. Так обманчиво-близко, что кажется, только руку протяни. Но нет, бросает под ноги и несет прочь. Мимо. Мимо.
(с) Станислава
http://www.neogranka.com/forum/showthread.php?t=16216" onclick="window.open(this.href);return false;