Благодарственный акафист «Слава Богу за все»

[Liliana]

Тропарь, глас 4:

Благодарни суще недостойнии раби, Твой, Господи, о Твоих великих благодеяниях на нас бывших, славящи Тя хвалим благословим, благодарим, поем и величаем Твое благоутробие, и рабски любовию вопием Ти: Благодетелю Спасе наш, слава Тебе.

Кондак 1

Нетленный Царю веков, содержащий в деснице Своей все пути жизни человеческой силою спасительного Промысла Твоего, благодарим Тя за все ведомые и сокровенные благодеяния Твоя, за земную жизнь и за небесные радости Царства Твоего будущего. Простирай нам и впредь Твои милости, поющим:
Слава Тебе, Боже, во веки.

Икос 1

Слабым беспомощным ребенком родился я в мир, но Твой Ангел простер светлые крылья, охраняя мою колыбель. С тех пор любовь Твоя сияет на всех путях моих, чудно руководя меня к свету вечности. Славно щедрые дары Твоего Промысла явлены с первого дня и доныне. Благодарю и взываю со всеми, познавшими Тя:
Слава Тебе, призвавшему меня к жизни; Слава Тебе, явившему мне красоту вселенной. Слава Тебе, раскрывшему предо мною небо и землю как вечную книгу мудрости; Слава Твоей вечности среди мира временного. Слава Тебе за тайные и явные милости Твои; Слава Тебе за каждый вздох грусти моей. Слава Тебе за каждый шаг жизни, за каждое мгновение радости. Слава Тебе, Боже, во веки.

Кондак 2

Господи, как хорошо гостить у Тебя: благоухающий ветер, горы, простертые в небо, воды, как беспредельные зеркала, отражающие золото лучей и легкость облаков. Вся природа таинственно шепчется, вся полна ласки, и птицы и звери носят печать Твоей любви. Благословенна мать земля с ее скоротекущей красотой, пробуждающей тоску по вечной отчизне, где в нетленной красоте звучит: Аллилуия!

Икос 2

Ты ввел меня в эту жизнь, как в чарующий рай. Мы увидели небо, как глубокую синюю чашу, в лазури которой звенят птицы, мы услышали умиротворяющий шум леса и сладкозвучную музыку вод, мы ели благоуханные и сладкие плоды и душистый мед. Хорошо у Тебя на земле, радостно у Тебя в гостях.
Слава Тебе за праздник жизни; Слава Тебе за благоухание ландышей и роз. Слава Тебе за сладостное разнообразие ягод и плодов; Слава Тебе за алмазное сияние утренней росы. Слава Тебе за улыбку светлого пробуждения; Слава Тебе за земную жизнь, предвестницу небесной. Слава Тебе, Боже, во веки.

Кондак 3

Силою Духа Святого обоняет каждый цветок, тихое веяние аромата, нежность окраски, красота Великого в малом. Хвала и честь животворящему Богу, простирающему луга, как цветущий ковер, венчающему поля золотом колосьев и лазурью васильков, а души – радостью созерцания. Веселитесь и пойте ему: Аллилуия!

Икос 3

Как Ты прекрасен в торжестве весны, когда воскресает вся тварь и на тысячи ладов радостно взывает к Тебе: Ты источник жизни, Ты победитель смерти.
При свете месяца и песне соловья стоят долины и леса в своих белоснежных подвенечных уборах. Вся земля – невеста Твоя, она ждет нетленного Жениха. Если Ты траву так одеваешь, то как же нас преобразишь в будущий век воскресения, как просветятся наши тела, как засияют наши души!
Слава Тебе, изведшему из темноты земли разнообразные краски, вкус и аромат; Слава Тебе за радушие и ласку всей природы. Слава Тебе за то, что Ты окружил нас тысячами Твоих созданий; Слава Тебе за глубину Твоего разума, отпечатленного во всем мире. Слава Тебе, благоговейно целую следы Твоей незримой стопы; Слава Тебе, зажегшему впереди яркий свет вечной жизни. Слава Тебе за надежду бессмертной идеальной нетленной красоты. Слава Тебе, Боже, во веки.

Кондак 4

Как Ты услаждаешь думающих о Тебе, как животворно живое Слово Твое, мягче елея и сладостнее сот беседа с Тобой. Окрыляет и живит молитва к Тебе; каким трепетом тогда наполняется сердце и как величава и разумна становится тогда природа и вся жизнь! Где нет Тебя – там пустота. Где Ты – там богатство души, там живым потоком изливается песнь: Аллилуия!

Икос 4

Когда на землю сходит закат, когда воцаряется покой ночного сна и тишина угасающего дня, я вижу Твой чертог под образом сияющих палат и облачных сеней зари. Огонь и пурпур, золото и лазурь пророчески говорят о неизреченной красоте Твоих селений, торжественно зовут: пойдем к Отцу!
Слава Тебе в тихий час вечера; Слава Тебе, излившему миру великий покой. Слава Тебе за прощальный луч заходящего солнца; Слава Тебе за отдых благодатного сна. Слава Тебе за Твою благость во мраке, когда далек весь мир; Слава Тебе за умиленные молитвы растроганной души. Слава Тебе за обещанное пробуждение к радости вечного невечернего дня. Слава Тебе, Боже, во веки.

Кондак 5

Не страшны бури житейские тому, у кого в сердце сияет светильник Твоего огня. Кругом непогода и тьма, ужас и завывание ветра. А в душе у него тишина и свет: там Христос!И сердце поет: Аллилуия!

Икос 5

Я вижу небо Твое, сияющее звездами. О, как Ты богат, сколько у Тебя света! Лучами далеких светил смотрит на меня вечность, я так мал и ничтожен, но со мною Господь, Его любящая десница хранит меня.
Слава Тебе за непрестанные заботы обо мне; Слава Тебе за промыслительные встречи с людьми. Слава Тебе за любовь родных, за преданность друзей; Слава Тебе за кротость животных, служащих мне. Слава Тебе за светлые минуты моей жизни; Слава Тебе за ясные радости сердца. Слава Тебе за счастье жить, двигаться и созерцать. Слава Тебе, Боже, во веки.

Кондак 6

Как Ты велик и близок в мощном движении грозы, как видна Твоя могучая рука в изгибах ослепительных молний, дивно величие Твое. Глас Господень над полями и в шуме лесов, глас Господень в рождестве громов и дождей, глас Господень над водами многими. Хвала Тебе в грохоте огнедышащих гор. Ты сотрясаешь землю, как одежду. Ты вздымаешь до неба волны морские. Хвала смиряющему человеческую гордыню, исторгающему покаянный вопль: Аллилуия!

Икос 6

Как молния, когда осветит чертоги пира, то после нее жалкими кажутся огни светильников. Так Ты внезапно блистал в душе моей во время самых сильных радостей жизни. И после молниеносного света Твоего какими бесцветными, темными, призрачными казались они. Душа гналась за Тобою.
Слава Тебе, край и предел высочайшей человеческой мечты; Слава Тебе за нашу неутолимую жажду Богообщения. Слава Тебе, вдохнувшему в нас неудовлетворенность земным; Слава Тебе, облекшему нас тончайшими лучами Твоими. Слава Тебе, сокрушившему власть духов тьмы, обрекшему на уничтожение всякое зло; Слава Тебе за откровения Твои, за счастье чувствовать Тебя и жить с Тобою. Слава Тебе, Боже, во веки.

Кондак 7

В дивном сочетании звуков слышится зов Твой. Ты открываешь нам преддверия грядущего рая и мелодичность пения в гармоничных тонах, в высоте музыкальных красок, в блеске художественного творчества. Все истинно прекрасное могучим призывом уносит душу к Тебе, заставляет восторженно петь: Аллилуия!

Икос 7

Наитием Святого Духа Ты озаряешь мысль художников, поэтов, гениев науки. Силой Сверхсознания они пророчески постигают законы Твои, раскрывая нам бездну творческой премудрости Твоей. Их дела невольно говорят о Тебе: о, как Ты велик в Своих созданиях, о, как Ты велик в человеке.
Слава Тебе, явившему непостижимую силу в законах вселенной; Слава Тебе, вся природа полна законов Твоего бытия. Слава Тебе за все открытое нам по благости Твоей; Слава Тебе за то, что Ты сокрыл по мудрости Твоей. Слава Тебе за гениальность человеческого ума; Слава Тебе за животворящую силу труда. Слава Тебе за огненные языки вдохновения. Слава Тебе, Боже, во веки.

Кондак 8

Как близок Ты во дни болезни, Ты Сам посещаешь больных, Ты Сам склоняешься у страдальческого ложа, и сердце беседует с Тобой. Ты миром озаряешь душу во время тяжких скорбей и страданий, Ты посылаешь неожиданную помощь. Ты утешаешь, Ты любовь испытующая и спасающая, Тебе поем песнь: Аллилуия!

Икос 8

Когда я в детстве первый раз сознательно призвал Тебя, Ты исполнил мою молитву, и душу осенил благоговейный покой. Тогда я понял, что Ты – благ и блаженны прибегающие к Тебе. Я стал призывать Тебя снова и снова, и ныне зову:
Слава Тебе, исполняющему во благих желания мои; Слава Тебе, бодрствующему надо мной день и ночь. Слава Тебе, врачующему скорби и утраты целительным течением времени; Слава Тебе, с Тобою нет безнадежных потерь, Ты даруешь всем вечную жизнь. Слава Тебе, Ты одарил бессмертием все доброе и высокое. Ты обещал желательную встречу с умершими. Слава Тебе, Боже, во веки.

Кондак 9

Отчего вся природа таинственно улыбается во дни праздников? Отчего тогда в сердце разливается дивная легкость, ни с чем земным не сравнимая, и самый воздух алтаря и храма становится светоносным? Это веяние благодати Твоей, это отблеск Фаворского света; тогда и небо и земля хвалебно поют: Аллилуия!

Икос 9

Когда Ты вдохновлял меня служить ближним, а душу озарял смирением, то один из бесчисленных лучей Твоих падал на мое сердце, и оно становилось светоносным, как железо в огне. Я видел Твой таинственный, неуловимый Лик.
Слава Тебе, преобразившему нашу жизнь делами добра; Слава Тебе, запечатлевшему несказанную сладость в каждой заповеди Твоей. Слава Тебе, явно пребывающему там, где благоухает милосердие; Слава Тебе, посылающему нам неудачи и скорби, дабы мы были чуткими к страданиям других. Слава Тебе, положившему великую награду в самоценности добра; Слава Тебе, приемлющему высокий порыв. Слава Тебе, возвысившему любовь превыше всего земного и небесного. Слава Тебе, Боже, во веки.

Кондак 10

Разбитое в прах нельзя восстановить, но Ты восстанавливаешь тех, у кого истлела совесть. Ты возвращаешь прежнюю красоту душам, безнадежно потерявшим ее. С Тобой нет непоправимого. Ты весь любовь. Ты – Творец и Восстановитель. Тебя хвалим песнью: Аллилуия!

Икос 10

Боже мой, ведый отпадение гордого ангела денницы, спаси меня силою благодати, не дай мне отпасть от Тебя, не дай усомниться в Тебе. Обостри слух мой, дабы во все минуты жизни я слышал Твой таинственный голос и взывал к Тебе, вездесущему:
Слава Тебе за промыслительное стечение обстоятельств; Слава Тебе за благодатные предчувствия. Слава Тебе за откровения во сне и наяву. Слава Тебе, разрушающему наши бесполезные замыслы; Слава Тебе, страданиями отрезвляющему нас от угара страстей. Слава Тебе, спасительно смиряющему гордыню сердца. Слава Тебе, Боже, во веки.

Кондак 11

Через ледяную цепь веков я чувствую тепло Твоего Божественного дыхания, слышу струящуюся кровь. Ты уже близок, часть времени рассеялась. Я вижу Твой Крест – он ради меня. Мой дух в прахе пред Крестом: здесь торжество любви и спасения, здесь не умолкает во веки хвала: Аллилуия!

Икос 11

Блажен, кто вкусит вечерю во Царствии Твоем, но Ты уже на земле приобщил меня этого блаженства. Сколько раз Ты простирал мне Божественной десницей Тело и Кровь Твои, и я, многогрешный, принимал эту святыню и чувствовал Твою любовь, несказанную, сверхъестественную.
Слава Тебе за непостижимую живительную силу благодати; Слава Тебе, воздвигшему Церковь Твою как тихое пристанище измученному миру. Слава Тебе, возрождающему нас животворящими водами крещения; Слава Тебе, Ты возвращаешь кающимся чистоту непорочных лилий. Слава Тебе, неиссякаемая бездна прощения; Слава Тебе за чашу жизни, за хлеб вечной радости. Слава Тебе, возведшему нас на небо. Слава Тебе, Боже, во веки.

Кондак 12

Я видел много раз отражение славы Твоей на лицах умерших. Какой неземной красотой и радостью светились они, как воздушны, нематериальны были их черты, это было торжество достигнутого счастья, покоя; молчанием они звали к Тебе. В час кончины моей просвети и мою душу, зовущую: Аллилуия!

Икос 12

Что моя хвала пред Тобой! Я не слыхал пения Херувимов, это удел высоких душ, но я знаю, как хвалит Тебя природа. Я созерцал зимой, как в лунном безмолвье вся земля тихо молилась Тебе, облеченная в белую ризу, сияя алмазами снега. Я видел, как радовалось о Тебе восходящее солнце и хоры птиц гремели славу. Я слышал, как таинственно о Тебе шумит лес, поют ветры, журчат воды, как проповедуют о Тебе хоры светил своим стройным движением в бесконечном пространстве. Что моя хвала! Природа послушна, а я – нет, пока живу, я вижу любовь Твою, хочу благодарить, молиться и взывать:
Слава Тебе, показавшему нам свет; Слава Тебе, возлюбившему нас любовью глубокой, неизмеримой, божественной. Слава Тебе, осеняющему нас светом, сонмами ангелов и святых; Слава Тебе, Всесвятый Отче, заповедавший нам Твое Царство. Слава Тебе, Искупителю Сыне, открывший нам путь к спасению; Слава тебе, Душе Святый, животворящее солнце будущего века. Слава Тебе за все, о Троице Божественная, Всеблагая. Слава Тебе, Боже, во веки.

Кондак 13

О Всеблагая и Животворящая Троице, прими благодарение за вся милости Твоя и яви нас достойными Твоих благодеяний, дабы, умножив вверенные нам таланты, мы вошли в вечную радость Господа своего с победной хвалой:
Аллилуия! Аллилуия! Аллилуия!

(Этот кондак читается трижды, затем икос 1 и кондак 1)









Об акафисте «Слава Богу за все»
и его авторе
Благодарственный акафист «Слава Богу за все» написал в послереволюционные годы митрополит Трифон (в миру Борис Петрович Туркестанов). Родился он 29 ноября 1861 года в Москве. Отец его, князь Туркестанов (1830— 1891), был прямым потомком древнего княжеского рода из Грузии. Прадед, князь Борис Панкратьевич Туркестаношвили, в память которого он получил имя, выехал в Россию при Петре I. Мать будущего святителя — Варвара Александровна, урожденная княжна Нарышкина.
Во время тяжелой болезни сына, еще младенца, когда врачи потеряли надежду на его выздоровление, мать ходила в церковь святого мученика Трифона и молилась об исцелении сына, обещая после выздоровления посвятить его Богу и, если сын сподобится монашеского чина, дать ему имя Трифон. Когда младенец выздоровел. Варвара Александровна совершила с ним поездку в Оптину Пустынь к прославленному на всю Россию старцу Амвросию. Встречая их, старец неожиданно сказал стоящему перед ним народу: «Дайте дорогу, архиерей идет». Расступившиеся люди с удивлением увидели вместо архиерея женщину с ребенком. В 1887 году Борис, получив благословение родителей, поступил послушником в Оптину Пустынь к старцу Амвросию, который и благословил его на монашество.
В 1891 году Борис принял монашеский постриг с именем Трифон в честь святого мученика Трифона — так исполнился обет, данный матерью. Вскоре о. Трифон был рукоположен в иеродиаконы, а затем в иеромонахи. Старец Амвросий благословил его на учебу в Московской Духовной академии. Во время учебы иеромонах Трифон избрал служение в пересыльной тюрьме. В 1895 году о. Трифон окончил Академию со степенью кандидата богословия, защитив диссертацию на тему «Древнехристианские и Оптинские старцы». Он знал пять языков: греческий, латынь, французский, немецкий и английский.
С 1895 по 1901 год о. Трифон был смотрителем Московского Духовного училища, ректором Вифанской, а затем Московской Духовных семинарий. 18 июля 1901 года он стал епископом Дмитровским, викарием Московской епархии, и был на этом посту почти 15 лет. Епископ Трифон часто совершал богослужения, очень полюбившиеся москвичам, много проповедовал, вел огромную церковную и общественную работу, не оставляя и своих научных трудов. За удивительный дар слова верующий народ прозвал его «Московским Златоустом». Владыка был духовно связан со многими подвижниками Русской Церкви — Оптинскими старцами Анатолием и Варсонофием (которого возвел в сан архимандрита), старцем Гефсиманского скита Варнавой, старцем Захарией. После начала Первой мировой войны епископ служил в действующей армии. На польском фронте он получил контузию и вынужден был возвратиться в Москву с расстроенным здоровьем. В 1916 году епископ Трифон ушел на покой в Ново-Иерусалимский Воскресенский монастырь. После поездки на фронт он снова возвратился в 1917 году в Новый Иерусалим.
С 1918 года епископ Трифон жил в Москве, не принимая участия в административных делах Церкви. К нему постоянно шел поток посетителей за советом и по духовным и по житейским вопросам. Верующий народ уже почитал его как великого архиерея, замечательного проповедника и духоносного старца-подвижника. Его советы и мнения нередко были решающими не только для судеб его многочисленных духовных детей, но и во многих событиях, связанных с судьбой Русской Православной Церкви после революции. Святой патриарх Тихон любил владыку, часто служил вместе с ним, а в 1923 году возвел его в сан архиепископа. Они были двумя великими духовными столпами, которые поддерживали святую Русскую Церковь в жестокое и многоскорбное для России время.
После кончины патриарха Тихона в 1925 году роль архиепископа Трифона еще более возросла. Находясь формально на покое, он был поистине одним из главных духовных водителей Российского Православия, в 1931 году в годовщину 30-летия своего епископского служения архиепископ Трифон был возведен в сан митрополита.
В 20-30-е годы слово владыки Трифона было законом для тех, кто сохранил истинную веру и духовный разум в ужасах российской жизни; народ верил, что его устами говорил сам Господь. Художник Павел Корин, написавший с натуры портрет митрополита Трифона, вспоминал, что большинство портретов духовных лиц для «Руси уходящей» он смог написать только благодаря владыке. Те, кого художник приглашал в мастерскую, соглашались позировать лишь после того, как узнавали о благословении почитаемого всеми митрополита.
Незадолго до своей кончины митрополит Трифон написал этот удивительный акафист, который стал его духовным завещанием. «Слава Богу за все» — в этих словах главный духовный опыт Русской Православной Церкви во время самых жестоких гонений, когда-либо в истории переносимых Церковью Христовой. Вспомним, что этими же словами закончил свое выступление на суде в 1924 году митрополит Петроградский Вениамин (Казанский), невинно осужденный и приговоренный к расстрелу на процессе по делу об изъятии церковных ценностей.
Сам Христос сказал: Мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16, 33), и потому, какими бы трудными и печальными ни были события земной истории, сила Божия всегда побеждает. Идет смертельный бой, и мы знаем, что Христос уже победил врага рода человеческого, но должен победить и каждый человек. Воскресение стало возможным только после Голгофы, и кажущееся поражение миллионов умирающих за веру и правду становится победой — путем к жизни вечной, нескончаемой, радостной. Об этом и поет вдохновенно великий сын России, благодаря Бога за «все ведомые и сокровенные благодеяния Твоя, за земную жизнь и за небесные радости Царствия Твоего будущего», чтобы, «умножив вверенные нам таланты, мы вошли в вечную радость Господа своего с победной хвалой: Аллилуия!»
Скончался митрополит Трифон 14 июня 1934 года и был погребен на Введенском кладбище в Москве. Могила его и доныне является предметом почитания миллионов православных россиян.[/size]

Для справки :
О каноне и акафисте
Канóн (греч. - «правило», «образец», «норма») – форма литургической поэзии, церковное песнопение, составленное по определенному правилу и представляющее собой сложную цепь переплетений библейских гимнов с христианскими песнопениями. Иоанн Зонара (конец XI -первая половина XII в.) в своих объяснениях на воскресные каноны св. Иоанна Дамаскина пишет: «Канон получил свое название от того, что заключает известное и определенное число песней, то есть девять. Песнию называется здесь не то, что поется на инструментах, но что живым и стройным голосом выражается пред Богом... Девять песней в каноне потому, что они служат изображением небесной иерархии и ее песней. Иначе – девять песней заключают в себе образ Святой Троицы, в честь Которой они издавна назначены отцами. Ибо трижды три составляют девять – число песней, которое потому заключает в себе трикратную троичность» (цит. по: Архиепископ Филарет. Исторический обзор песнописцев...).
Основанием канонов служат священные песни, большей частью ветхозаветные, являющиеся плодом высокого религиозного воодушевления и составляющие лучшую часть библейской поэзии. Каждая библейская песнь определяет тему соответствующей песни канона.
Для первой песни послужила образцом благодарственная песнь Мариамны, сестры пророка Моисея, воспетая после перехода израильтян через Чермное море: «Поим Господеви, славно бо прославися» (Исх., гл.15). Для второй – песнь пророка Моисея по переходе через пустыню (Втор. 32, 1-43), которую он воспел по повелению Божию, чтобы обличить свой неблагодарный народ и пробудить в нем раскаяние; начало ее: «Вонми, небо, и возглаголю». Поскольку эта песнь не соответствует духовной радости, с которой мы вспоминаем праздничные события или прославляем святого угодника Божия, обычно она опускается и поется только во время святой Четыредесятницы. Третья песнь составлена по образцу благодарственной песни святой Анны, матери пророка Самуила: «Сердце мое в Господе, вознесеся рог мой в Бозе моем... несть свят, яко Господь, и несть праведен, яко Бог наш» (1 Цар. 2, 1-11). Четвертая песнь восходит к пророческой песни-молитве пророка Аввакума, который, задолго до Рождества Христова созерцая грядущего Господа, говорил: «Господи, услышах слух Твой, и убояхся, Господи, разумех дела Твоя, и ужасохся. Бог от юга приидет и святый из горы приосененныя чащи; покры небеса добродетель Его, и хваления Его исполнь земля» (Авв., гл.З). Пятая песнь составлена по примеру молитвы пророка Исаии, провидевшего пришествие Спасителя: «От нощи утренюет дух мой к Тебе, Боже, зане свет повеления Твоя на земли... Господи Боже, мир даждь нам» (Ис, гл.26). Шестая песнь – по примеру молитвы пророка Ионы, которую он воспел в благодарность Богу за избавление от смерти, угрожавшей ему во чреве кита: «Возопих в скорби моей ко Господу Богу моему и услыша мя: из чрева адова вопль мой, услышал еси глас мой» (Ион., гл.2). Благодарственная песнь трех отроков, спасенных в раскаленной печи, является образцом седьмой и восьмой песней канона: «Благословен еси, Господи Боже отец наших, хвально и прославлено имя Твое во веки» (Дан. 3, 26-56). «Благословите, вся дела Господня, Господа, пойте и превозносите Его во веки» (Дан. 3, 57-72). Девятая песнь величает святую Деву Марию. В основу этой песни легли собственное славословие Богоматери, произнесенное Ею при свидании со святой Елисаветой: «Величит душа моя Господа, и возрадовася дух Мой» (Лк. 1, 46-55) и молитва Захарии, пораженного немотой за неверие в то, что родится у него сын, Иоанн Предтеча, и вновь обретшего дар речи: «Благословен Господь Бог Израилев» (Лк. 1, 68-80).
Каждая из девяти песней канона (вторая песнь обычно опускается и поется только в Великий пост) содержит в себе несколько малых стихов: ирмóс и несколько тропарéй.

Ирмóс (от греч. «связь», «ряд») - первый стих песни канона, который служит связью между библейскими песнями и последующими стихами (тропарями), посвященными христианскому празднику или памяти святого. Вместе с тем, являясь одновременно поэтическим и музыкальным произведением, ирмос служит образцом как по ритмическому строению (количеству строф и длине их), так и по напеву, тем самым соединяя, или связуя тропари в один ряд. «Ирмос получил свое название от того, – поясняет Зонара, – что сообщает порядок тропарям и тон их пению... Иначе ирмос дает тон и мелодию тропарям, или образует тропари на свой собственный образец».
Одно из толкований значения слова тропáрь происходит из указанной связи его с ирмосом; слово «тропарь» производят от греческого слова «обращаю». По объяснению Иоанна Зонары, тропари «получили название свое от того, что составляются, или вращаются, по мере ирмосов... или потому что певцы соображаются в пении их с ритмом и тоном ирмосов».
Существуют и другие объяснения происхождения слова «тропарь». Так, возражая против упомянутого толкования, справедливо отмечают, что тропарь – гораздо более древняя форма церковных песнопений, чем канон. Тропари существовали уже в IV и V веках, тогда как первые упоминания о канонах относятся лишь к VII веку. Тропарь вообще является древнейшим песнопением, с которого наша гимнография начала свое развитие (М. Скабалланович). Слово тропарь производят также от греческого слова, означающего «победный знак», «трофей». Таким образом, назначением тропаря является прославление победы мученика над язычеством, преподобного – над страстями, Самого Спасителя – над смертью (архимандрит Киприан (Керн)). Или производят его от греческого слова «образец», имея в виду способ исполнения тропарей – так назывался у древних эллинов способ пения, или «лад».
В древней Церкви весь канон пелся, в настоящее же время обычай этот сохранился только при исполнении пасхального канона; обычно поется только ирмос, а остальные тропари читаются.
Канон разделяется на три части в честь Святой Троицы. После третьей песни читаются седáльны – стихиры, или песни, во время которых в древней Церкви верующие обычно сидели. По шестой песни – кондáк и úкос, прославляющие празднуемое событие или святого, которому посвящен канон.

Слово кондáк производят от греческого слова, означающего «домик», а иногда от другого слова – палочка». В древности кондак представлял собой самостоятельное большое произведение, которое можно назвать богословской поэмой. Кондак писали на свитке пергамента, который наматывался на палочку – отсюда и его название. Современный кондак – это краткая песнь, излагающая содержание праздника или содержащая похвалу святому.

Икос (греч. – дом) – песнь, объясняющая сущность праздника или прославляющая подвиги святого пространнее, чем кондак. По этой причине икос всегда следует после кондака и один никогда не читается.
Появление кондака предание связывает с именем святого Романа Сладкопевца - знаменитого песнописца первой половины VI века († около 556). Святой Марк Ефесский (†1457) в своем известии о кондаках пишет: «Творец кондаков – чудный Роман; он получил дар сей от Богородицы, явившейся ему во сне и подавшей свиток с повелением съесть. Исполнив это, он тотчас встал, – это было в день Рождества, – взошел на амвон и начал петь: «Дева днесь...» После того составлял и другие кондаки. От свитка песни его и называются кондаками». Далее св. Марк пишет об икосах: «Он же (св. Роман) составил и икосы. Они вместе с кондаками петы были прежде в одних прекрасных тех покоях (греч. –«икос»), где священный муж имел обыкновение проводить ночи в бдении; отсюда-то и получили они такое название». Сладкопевец написал около тысячи кондаков на все праздники и на дни памяти знаменитых святых (в настоящее время сохранилось около 85). После возникновения канона (в VIII веке), в богослужебном обиходе остались только отдельные строфы некоторых кондаков – обычно это кукулий (вводная строфа кондака), получивший теперь название кондака, и начальный икос, которые и исполняются после шестой песни канона.
Разновидностью кондака является древний Акафист ко Пресвятой Богородице, появившийся, вероятнее всего, в VI или первой половине VII века.
Каноны составляют основную часть многих церковных служб: утрени и повечерия, воскресной полунощницы и молебнов. Долгое время каноны составляли также значительную часть домашней молитвы благочестивых христиан на Руси. Как замечает святитель Афанасий (Сахаров), «для различных случаев житейских, обстоятельств и духовных переживаний у православных русских людей немало было соответствующих молитвословий, особенно канонов». Благочестивые христиане издревле включали каноны в число своих обычных молитв и читали их по разным побуждениям и нуждам. Каноны вошли в состав иноческого келейного правила и правила ко святому Причащению.
Каноны, предназначенные для келейного чтения, помещались в специальных сборниках, называемых «канонниками». Такие сборники издревле были распространены на Руси – сначала рукописные, а затем и печатные. В печатные канонники обычно входили, кроме множества разных канонов (до 70), и другие последования (такие, как повечерие, «молитвы спальные» (на сон грядущим), полунощница на вся дни, субботы и недели, служба воскресная и на вся дни, и другие). В каноннике можно было найти объяснение, как начинать «правило свое в келии», он включал «начало общее канонам» – то есть молитвы, положенные перед чтением канона, а также и после. Такие сборники имели то же назначение, что и современные молитвословы, только были более пространные – в соответствии с усердием наших благочестивых предков; они также позволяли отчасти возмещать пропущенное храмовое богослужение в воскресный или праздничный день.
В наше время, к сожалению, каноны мало известны и доступны основной массе христиан. Вместе с тем получили широкое распространение различные акафисты. Однако радостное и хвалебное содержание акафистов не всегда соответствует потребностям души христианина, часто оказывающегося в скорбных обстояниях и непрестанно нуждающегося в помощи и милости Божией. Каноны же, составленные святыми отцами и являющиеся воистину сокровищницей церковной поэзии, вместе с прославлением праздника или хвалой святому, содержат молебные и покаянные прошения и своим содержанием вполне соответствуют многообразным духовным нуждам верующей души.
Первым творцом канонов считается святой Андрей Критский (†712). Самым знаменитым его творением является «Великий канон», исполняемый в первые четыре дня 1-й седмицы Великого поста и целиком в четверг 5-й седмицы.
Этот новый вид песенного церковного творчества пришелся по душе византийским писателям. Вслед за св. Андреем Критским каноны пишут свв. Иоанн Дамаскин († около 780), Косма Маиумский (†787), Стефан Савваит (†794), Феодор Студит (†826), Иосиф Песнописец (†883) и ряд других песнотворцев.

Даниловский благовестник
Акáфист – форма церковной поэзии, близкая к древним кондакам. Греческое слово акафист означает «неседальное пение», то есть гимн, при пении которого не сидят, и по существу своему акафист – это хвалебно-благодарственная песнь. Акафист посвящен прославлению Богородицы, Иисуса Христа, какого-либо праздника или святого.
Акафист состоит из двадцати пяти строф, каждые две из которых, кроме последней, образуют смысловое звено. Первая строфа звена, называемая кондаком и более краткая, служит вступлением. Каждый кондак (кроме начального кондака акафиста) завершаются возгласом «Аллилуия». Вторая строфа звена, называемая икосом, более пространная, содержит тринадцать приветствий, начинающихся, как правило, со слова «радуйся»; двенадцать приветствий объединены в шесть пар, а тринадцатое (рефрен) повторяется в каждом икосе. Последняя, двадцать пятая строфа акафиста (13-й кондак) является молитвенным обращением к прославляемому и читается трижды. В подавляющем большинстве случаев после собственно акафиста следует молитва.
Еще один атрибут формы – это так называемый псевдоакростих, то есть совокупность начальных слов кондаков и икосов. В славянских акафистах закрепились те слова, с которых начинаются строфы Великого акафиста. В первом кондаке – это «возбранный» или «избранный», в первом икосе – «ангел», во втором кондаке – «видящи» и т. д. В подавляющем большинстве акафистов такой псевдоакростих соблюдается.
Первый акафист, называемый Великим акафистом, посвященный Богородице («Взбранной Воеводе...»), был составлен в начале VII века в память избавления Константинополя от нашествия персов и долгое время оставался единственным в своем роде. На исходе византийской эпохи стали появляться гимны, построенные по формальной схеме Акафиста Пресвятой Богородице, которые именовались как «Икосы, подобни Акафисту». В VII - IХ вв. акафист как жанр вытесняется каноном. Множество акафистов было составлено в XVIII - XIX в. в России, однако по большей части они являются слабым подражанием Великому акафисту.
Богослужебный устав дает указания относительно одного лишь Акафиста Пресвятой Богородице и предписывает петь его на утрени праздника Похвалы Пресвятой Богородицы (суббота 5-й седмицы Великого поста). Другие акафисты не упоминаются Уставом и не употребляются в общественном богослужении, однако стали неотъемлемой частью частного богослужения – они поются (или читаются) на молебнах, а также келейно. Во многих наших храмах и обителях существует традиция петь акафисты по определенным дням седмицы.
Из разных источников

P.S. Потрясающий акафист! Необыкновенные слова! Пробирает сильно! Очень вдохновляет! Я его открыла для себя недавно и каждый раз читаю,когда нуждаюсь в гармонии и балансе, когда нужно вдохновение! Уверена, что читать этот акафист можно тогда,когда вам этого хочется и столько,сколько читаеся!
Иногда я включаю этот акафист записанный в формате мр3 и просто слушаю.. эффект имеет место быть- даже цветок зацвел,который 5лет не цвел!

[Rina]

Большое спасибо! Это чудо!

[Liliana]

Рина, и вам спасибо за возможность о таких чудесах сообщать!)))